Сказка Востока - [226]

Вскоре слухи о расточительстве Шад-Мульк дошли и до Халиля. Он ее избил. Это был конец Шад-Мульк. Но она добилась последнего — умудрилась казну поджечь. Полыхающий пожар был не только знаком, он окончательно сплотил противников Халиля и Шад-Мульк. К Самарканду с войсками подступил Шахрух. Город быстро взяли. Халиля бросили в тюрьму и там же казнили. Шад-Мульк этой участи избежала, потому что, оказалось, уже сошла с ума, ее просто бросили на площадь на поругание.

И та толпа, те нищие и прихлебатели, что толпились у ее балкона и пользовались ее щедростью, стали ее заживо разрывать на куски.

Смена власти. В городе переворот, хаос. Самарканд неуправляем, и, как бывает в таких случаях, первым делом открываются ворота тюрем. Но Малцаг в особой тюрьме, он еще взаперти. Да Молла Несарт сумел дойти, показал охраннику подарок Шад-Мульк — алмаз невероятной красоты.

Рванулся Малцаг на центральную площадь, всех раскидал — было поздно. Она открыла глаза, даже улыбнулась, и на последнем выдохе прошептала:

— Любимый, Малцаг, спас.

Удивительно, но абсолютное большинство исследователей жизни Тимура, а это не только поэты-романтики, а в основном маститые ученые, в целом поддаются очарованию мощи, пусть и злого, да все же гения завоевателя земель. И почти все только вскользь упоминают о Шад-Мульк, в один голос называя ее куртизанкой, наложницей из чужого гарема, рабыней, которая разорила Тамерланово гнездо.

На самом деле Шад-Мульк — это славная и самоотверженная женщина, которая боролась не против Тимура и его наследников, не за власть, разоряя казну, а боролась против своего одиночества, за своего нерожденного ребенка, за свое исковерканное материнство, за будущих детей и матерей! Ей нигде не поставили памятник, лишь небольшой безжизненный валун. И хоронили тайно, в холодную ночь наступившей зимы 1407 года, в голой степи, недалеко от обсерватории.

— Бедная Шадома, упокой тебя Бог, — закончил молитву Несарт.

— Шадома, — простонал Малцаг.

Они просидели у небольшой могилки до рассвета, вспоминали, горевали, плакали.

— Пойдем со мной, — молил Малцаг.

— Я не ходок. Остался один путь, к Богу. А туда, как сказали мудрецы, что отсюда, что с Кавказа — все равно. А ты иди, иди на Кавказ, только там наше будущее — наш язык, наши дети. Береги их! А я здесь рядом, с дочкой, с моей Шадомой… чтобы не скучала. А ты уходи.

— Я ухожу, но не прощаюсь, верю, что увидимся еще.

И мы не прощаемся. А наше Перо никогда не прощалось и не попрощается с Моллой Несартом.

Молла Несарт (или Молла Насреддин, или Ходжа Насреддин) — кто он такой? Исторический персонаж, собирательный образ, мифологизированный и легендарный герой? Шут, юморист, ученый, чародей? Двадцать три народа называют его своим или претендуют на это. Если вы приедете в Азербайджан, Турцию, Иран, Узбекистан, Дагестан, Чечню или еще куда (любую страну Востока) и спросите о Насреддине, то вам обязательно расскажут почти что похожие анекдоты и более того, даже покажут могилку, где он похоронен, якобы с надписью задом наперед.

Жил ли Несарт, или Насреддин, во время Тимура? Одни ученые утверждают, что это анахронизм, ибо Насреддин жил там-то и там-то и тогда-то, и тому есть доказательства и прочее. Другие утверждают, ссылаясь на литературу, что Насреддин жил во времена Тимура и встречался с ним. Точнее, представляется иная версия — Насреддин, или Несарт, жил и живет всегда. А такие, как Тамерлан, изредка, то здесь, то там, появляются, когда общество забывает о Насреддине, ибо Несарт иль Насреддин — это не шут, не балагур, напротив, — это бунтарь, гордый, независимый человек, свобода которого подкреплена вечным поиском истины, правды. Его не оболванит богатей, судья, мулла, правитель или иной невежественный вельможа, так как он вооружен знаниями, а не суевериями. Такие люди, как Несарт, к счастью, всегда есть. Это гении, которые по крупицам постигают жизнь, собирая кладезь человеческих знаний — путь к цивилизации, к миру и добру!

Эпилог

«Из всех различных видов искажения истины воображением нет ни одного, который бы сделал так много вреда, как преувеличенное уважение к прошедшим временам».

(Г.Т. Бокль)

Хотелось этот эпиграф, а может, и надо было бы поместить в самом начале повествования, да что-то Перо, оно, конечно же, лучше знает, вписало здесь. Это, видимо, оттого, что Перо пощадило меня, ведь я историк, живу «прошедшими временами». А впрочем, какой я историк?

Самому стыдно вспомнить, и нечего оправдываться, мол, молод был, навязали. А ведь моя кандидатская диссертация называется «Роль большевиков Северного Кавказа в победе над деникинцами».

Представляете, кто-нибудь случайно найдет мою работу через тысячу лет и скажет: «По данным летописца (может, и имя упомянет) был такой народ — большевики на Северном Кавказе, так они в середине двадцатого века отбили варварское нашествие племени деникинцев, что с севера пришли».

Так это лишь кандидатская. А я, глубже развивая данную тему, уже заканчивал докторскую, как — «бах!», и такой страны, как СССР, нет, коммунистов нет.

Кстати, каюсь, я сам был комсомольцем и коммунистом, и с каким рвением я служил делу коммунизма, с таким же рвением боролся против. Ведь с распадом СССР в маленькой Чечне, что на Северном Кавказе, началась революция, народно-освободительная борьба, которую я всей душой поддержал.