Сказка Востока - [198]

Защитники крепости хохотали над тем, что затеял Тамерлан. Но этот хохот быстро прекратился, когда они увидели, как двести тысяч воинов, став строителями, днем и ночью трудились, не испугавшись холодной воды. Плотина уже через две недели перекрыла морской проход. Моральный дух защитников крепости был сломлен, а Тамерлан в ход пустил огнеметы, саперов и стал делать подкопы. Когда в бухту пришли корабли помощи с островов Кипр и Родос, катапульты Великого эмира первым залпом пустили отрубленные головы рыцарей.

Надо ли вновь писать об устроенной в Измире Тамерланом резне, о двух «башнях», сложенных из голов, о насилии и пожаре? Наверное, не стоит: и читателю опротивело, и Перо скрипит.

* * *

Мир содрогнулся после Измира!

Великий эмир понимал, что его где-то использовали, потом обманули. Неужели эти дипломаты, послы и всякие шпионы под видом духовенства и купцов думали, что Тимур — это азиатский дикарь, кочевник, который, конечно, грозен, да дурак?

Как умный человек, Тамерлан умел держать себя в руках, когда это надо было. Говорят, мог напустить на себя приступ гнева, мог притворно улыбаться и скалить зубы. Он все мог, он был стратег, режиссер, дипломат, полководец. И только одержимоцелеустремленный, порой сомневающийся, вечно трудолюбивый и думающий человек может достичь подлинного величия. Тимур достиг! Но он хотел величия Вселенского, а когда думал, что до этого рукой подать, то его попытались обвести. А он прикинулся дурачком, пригласил к себе послов, купцов и всяких вельмож-проходимцев на праздник в честь победы над османами и, как отмечают летописцы, держал перед ними речь:

— Сам по себе я ничто. Это Ты, Боже, превратил ничтожного принца в самого могущественного владыку в мире. Я думаю, что такая честь меня ко многому обязывает. Вы знаете, что случилось с султаном Баязидом, который изменил истинной вере, стал перечить мне. Я слышал призыв свыше не останавливаться на моем верном благословленном Богом пути. Поэтому я хочу представить вам моего официального наследника — внука Мухаммед-Султана. Он вам уже известен по ратным делам. Хе-хе, Бурсу и Измир он брал.

Этот пир, точнее церемониал, происходит на тюркский кочевой манер в огромном шатре в открытом поле, на живописном берегу Эгейского моря. И вроде бы условия походные, да все на высшем уровне, роскошь — не описать. И хотя в шатре тепло, да зима, и посему Тимур на троне в дорогих мехах. И, как утверждают историки, будучи для того времени выше среднего роста (170 см), он не любил людей, что были выше него, тем более когда садились даже вровень с ним. А тут наследник, как и он, совсем рядом, уже осваивает власть и мир.

— Так вот, — продолжает Повелитель, и его голос вовсе не груб, а, наоборот, очень слащав, чуть снисходителен, — чтобы исполнить возложенную на меня Всевышним ответственную миссию, я думаю, следует привести к порядку некоторых зажравшихся неверных князьков, которые мнят себя государями. Мир не настолько велик, чтобы иметь двух царей. И если там, — он поднял палец, — один Бог, то и здесь, — опустил, — один царь!.. С этой целью я думаю послать хана, — так он и себя никогда не величает, — Мухаммед-Султана на юг, до Каира. Оттуда на кораблях он отправится в Европу. А я — по знакомым местам, в обход Черного моря. В Грузии и в Крыму меня уже ждут. Хе-хе, все хотят приструнить неверных в Европе. Я думаю, справлюсь не хуже Баязида. А вы как думаете? Хе-хе.

Никто не проронил ни слова. Все опустили головы, понимая намек и угрозу. А Повелитель дал последний шанс:

— Я буду в Анатолии еще месяц. Пейте, угощайтесь! Хе-хе. В Европе так же вкусно готовят? Посмотрим, попробуем и ваше гостеприимство.

Возможно ли было это осуществить, или было дипломатическое запугивание? Судя по прошлым переходам Тимура — вполне возможно. По крайней мере современники Повелителя, а им было гораздо видней, в это поверили.

Теперь мир не только содрогнулся, мир согнулся перед ним.

Император Константинополя Мануэль первым поздравил Тимура, признал себя вассалом и сразу же выплатил огромную дань. То же самое сделали генуэзцы и венецианцы, подняв над своими портами Тимуровский штандарт. Щедрые подарки выслал король Франции Карл VI. Так же поступили английский король Генрих VI и испанский Генрих III Кастильский. Султан мамлюков Фарадж также признал свою зависимость, постарался откупиться огромной данью и в дополнение к этому бросил в темницы всех своих друзей, что нашли у него приют, убежав от Тамерлана.

В общем, заверения в почтении и подчинении поступили отовсюду, даже с малых островов и от морских пиратов. Все, или почти что все искали покровительства, боялись его силы.

Тимур практически добился своего. Конечно, он не стал абсолютным Властелином мира, зато оказался своего рода всемирным арбитром, и вряд ли кто посмел бы перечить ему в любой точке Евразии.

Изменился ли после этого Тимур? По утверждению летописцев, сильно изменился. Оказывается, он к этой цели шел, полз, карабкался, но когда дошел, дал волю своим истинным инстинктам: стал грубым, надменным, недоступным даже для близких, очень жестоким, подозрительным. (Боже, а каким же он до этого был?) И особо удивляться нечему, ибо жажда сверхкапитала — один из главных призывов к войне. И стоит ли вновь говорить о деньгах, как и о пролитой крови? Стоит лишь потому, что Тамерлан в корне изменил упорядочение своей армии. Раньше все воины — братья-кочевники, свободные джигиты, и вся добыча делилась более-менее справедливо, исходя из заслуг. Теперь никаких вольностей. Армия, выражаясь современным языком, профессиональная, вне зависимости от побед и поражений — каждый получает жалование, а на большее рассчитывает в случае щедрости государя. И еще одно важное новшество: раньше армия Тимура — дисциплинированная шайка добровольцев-головорезов. Ныне на территориях, захваченных Тамерланом, введена строгая воинская повинность, а отчего ж еще полумиллионная армия? И если каждый из воинов, как после победы на Тереке и над Золотой Ордой, захочет иметь десять наложниц, двадцать телег и столько же рабов, чтобы это богатство унести домой, то что станет с миром? Золотой Орды и цветущей Алании на Кавказе более нет. Казна Баязида уплыла. И простые воины на многое рассчитывать не могут. А вот Тамерлан и его окружение основательно разбогатели. Все-таки не бедными оказались анатолийские города, если одного золота и драгоценных камней увозили в Самарканд на двухстах верблюдах и тридцати слонах. Помимо этого везли серебряные ворота Бурсы, украшенные фигурами святых Петра и Павла. А также знаменитую Византийскую библиотеку, которая с тех пор пропала (поиски шли до недавнего времени).