Сказка Шварцвальда - [47]

Он помог мне подняться на ноги и предложил сесть. Но я отказалась, продолжая стоять напротив черного зеркала окна, внимательно разглядывая наши отражения. Мой Дар вернулся вместе с незнакомкой, чей полупрозрачный абрис плыл в эфире легким мерцающим свечением.

Появление гостя всегда вызывает легкую сердечную аритмию и незначительное расстройство сознания, выражающегося в диалоге, ведущимся со званным или незваным, порой навязчивым фантомом, присутствием чужих мыслей, сумбурных, перекликающихся, взаимоисключающих.

Я медленно повернулась от окна к стоящему рядом и тревожно смотрящему на меня Гаю, готовому в любой момент снова прийти на помощь, лишь мельком скользнув взглядом по тому месту в комнате, где в стекле отражалось световое пятно. Кроме нас двоих никого более в номере не было. Но присутствие духа подтверждало трепещущее в груди сердце, хаотичный обрывочный ход мыслей и отпечаток минувшей боли в горле.

— Ей отрубили голову перед всем селением на главной площади Дизентиса в канун страстной недели. Среди собравшихся было немало напуганных происходящим плачущих детей… Это так? — вопрос предназначался Гаю. Он молчал.

— Ты мне ни разу не говорил — каким образом она была казнена, почему?

Ответ был очевиден, Гай проверял меня. Обиды на него я тогда не почувствовала. Ведь в фантастическую историю кольца я также верила лишь отчасти, он имел право сомневаться в моих способностях медиума.

— Итак, чтобы ты хотел услышать от Анны Марии Кляйнфогель, последней ведьмы из Шварцвальда? Спрашивай….

Самая счастливая и самая страшная ночь моей жизни казалась вечной, воспоминания о ней будут навсегда здесь (тонкая кисть Виктории легла на грудь) как незаживающий ожег, как шрам…

Его ласковые руки исследовали мое тело сантиметр за сантиметром, раскрывая на нем дотоле неизвестные волшебные точки, от прикосновения к которым меня скручивала сладкая мука, прерываемая его поцелуями. Мы занимались любовью несколько часов, пока силы не иссякли и наконец, я, потная от удовлетворенной страсти, откинулась на прохладный шелк подушек предоставив разгоряченное тело легкому прохладному ветерку, веющему с канала.

Голова Гая устало лежала у меня на груди, а его правая рука продолжала нежно поглаживать сосок. Я с улыбкой дотронулась до нее, желая отодвинуть в сторону и немного отдохнуть от непрекращающейся любовной гонки, и оторопела. Кольцо, одетое на безымянный палец его горячей потной руки было обжигающе ледяное, будто с мороза. От неожиданности я вскрикнула и отдернула пальцы. Застигнутая врасплох рука, сжатая в кулак, моментально исчезла за спиной приподнявшегося надо мной Гая. На его губах играла хитрая, немного зловещая улыбка нашкодившего ребенка. Он угрожающе навис надо мной, молча, сверля взглядом и хищно оскалив зубы.

Мое недоумение, постепенно перерастающее в страх, продлилось несколько мгновений, пока он вдруг не чмокнул меня в нос и громко от души расхохотался.

— Испугалась, малышка моя!?

Я не могла сдержать смех, перевернувшись и усевшись на Гае верхом, поймала его руку и с опаской дотронулась губами до кольца. И удивилась вновь, кольцо на этот раз стало горячим, как и его нежные пальцы, которые требовательно заскользили по губам, проникая в рот.

Что заставило меня попросить его об этом, не знаю. Возможно, мое тело подсознательно жаждало еще более острых ощущений, оно молило о запретном, о насилии и боли.

— Можно я сниму его? — и не дождавшись ответа, обильно намочив слюной палец, стянула зубами с него массивное кольцо.

В следующий мгновение я уже лежала на спине, бездыханная, до смерти испуганная, придавленная, ставшим словно камень телом Гая. Не понимая, что происходит, я беспомощно постанывала, пытаясь освободиться, но его грудь быстро выжала своей тяжестью весь воздух из легких, а жадные губы, вцепившиеся в мои не давали шанса вздохнуть. В голове послышался нарастающий звон, в глазах замелькали разбегающиеся концентрические круги и быстро поплыли облака, сознание неумолимо уходило. Я не понимала, что происходит, и судорожно хваталась за разлетающиеся во все стороны последние обрывки мыслей. В тот момент, как я уже прощалась с жизнью, он освободил мой рот и дал возможность глотнуть воздух.

Высвободившись из под его неподъемного тела, я села на кровати и долго не могла надышаться. Надсадный кашель разрывал легкие. Наконец, немного придя в себя, в недоумении повернулась к лежащему рядом Гаю, и вопрос замер на губах.

Что-то изменилось в нем, он выглядел необычайно привлекательным, черты лица стали мягче и соблазнительнее, губы пухлее и ярче, острый кончик язык призывно скользил по ним, приглашая присоединиться к его плавным движениям. Но самое главное отличие было в глазах. Они горели вожделенным влажным огнем, призывая меня продолжить смертельную ласку, они жаждали. Подобно завороженному кролику я наклонилась над его прекрасным лицом и погрузилась в пламень очей, оставляя на задворках последнюю разумную мысль — они изменили свой цвет. Дрожа от возбуждения, с намерением идти дальше в мир боли и наслаждения я слилась в жадном поцелуе с незнакомым до толе существом, обжигающим меня антрацитово — черными глазами, без единого следа уродливой белой пленки. Рядом со мной был уже не Гай, а прекрасный и опасный незнакомец, занявший его роскошное тело. И это существо было смертельно желанно для меня.