- Моя тюха была, опухшая какая-то, а эта красивая. Но похожа. - Фото принесла, - там обычная прыщавая пацанка-пэтэушница, ничего интересного. А Левашов ей, когда со лба на затылок и виски лоскуты кроил, случайно восточный разрез глаз сделал, скулы обозначились. В общем, как-то странно она похорошела. А когда ее раны под воздействием антибиотиков стали заживать, (антибиотики менялись каждую неделю), и прыщи ее мерзкие враз исчезли. А волосы на голове отрастать стали, это - что-то! Волосы росли очень курчавые, и редкого, пепельного оттенка. Рентгены частые, что ли, так подействовали? До операции они были серыми.
Ну, лечение и коллега Время свое дело сделали, стала Аня кое-что понимать. Да мастурбировать днем перестала. Но глаза ее миндалевидные, с широкими зрачками, откровенно звали в постель.
И второй раз ей в жизни повезло. Попала к ней в палату одна женщина чудная. Поэтому одинокая. Своих детей у нее не было, вот она Аню стала выхаживать. С ложечки, как маленькую, поила, кормила. На больничный-то уход, если надеяться, так быстро умрешь! А Анна и была, как маленькая. Врачам это и в голову прийти не могло.
Начала эта женщина с Анечкой, как с ясельной, заниматься. И что характерно - пошла наука!
Уже месяцев через семь нашу красавицу пора было в первый класс отдавать. Тут уж и докторам стало интересно, напрягли знакомых, стали с ней учителя заниматься.
- Мама мыла раму. - Считать, писать, стишкам всяким учили. Заходит доктор Левашов, бывало, в палату, а там лежит восемнадцатилетняя красотка, морщит лобик и книжку читает:
- Муха по полю пошла, муха денежку нашла! Пошла муха на базар, и купила самовар! -Радуется за муху! Потому что добрая! Правда, дальше пятого класса образование у нее не пошло. Забуксовала она на пятом классе. Да и то, куда больше. От мужиков и так отбоя нет. Ухаживают, вся палата в цветах. В отделении - густая атмосфера любви! Какие уж тут уроки.
И выписывать ее пора было. Такого койко-дня, как у Анечки, не было ни у кого - около пятисот дней. Все показатели по больнице испортила. Но на душе у Левашова было хорошо. Как будто нового человека сам сделал. А делать их (человеков) - всегда приятно! Вдобавок, после наркозов и прочих бяк, получила Аня сложную аллергию - на алкоголь. Не пьет, не курит, красивая, сексуальная, не очень умная (что для девушки бесспорный плюс), и врачей любит! Один болгарин, что на медицинском учился, как ее увидел, - в ступор впал. Мечта всей его жизни! Левашов ему, конечно, всех подробностей не рассказывал, и стала Анна докторской женой. Да еще иностранкой. Уехала жить в Болгарию.
- Так что не говорите мне, что паровоз на всех романах точку ставит. У Ани с него новая счастливая жизнь началась. - Говорил спорщик Левашов. И стал он теперь часто задумываться (особенно после четвертого развода):
- А не сделал ли я ошибку, что сам на ней не женился?
