Сказка об уроде - [10]

Но потом у Ларисы случился инсульт. Веронике было пятнадцать лет.

Она до сих пор чувствовала мерзкое покалывание на спине, когда вспоминала этот год. Были дни, когда она думала, что мать уже не поднимется с постели — первые несколько недель она и говорила-то с трудом. Со всех работ маму уволили, и Вероника поняла, что деньги, несмотря на те нравоучительные книжки, которыми она зачитывалась в детстве, имеют ого-го какое значение в жизни. Она устроилась продавщицей и работала в ночные смены, потому что днём нужно было учиться. У неё была мысль бросить учёбу, которая представлялась бессмысленной, но мать, узнав об этом, здорово отчитала Веронику. «Не говори ерунды, — строго сказала она. — Без образования ты пропадёшь». Вероника, если честно, сомневалась в этом — она стала замечать, что в газетах и по телевизору многие хорошо устроенные в жизни люди гордо говорят, что учились из рук вон плохо или вообще бросили учёбу. Но маму ослушаться она не осмелилась и продолжала днём сидеть за партой, а по вечерам стоять за прилавком.

К счастью, Лариса поправилась, хотя понадобился целый год и много импортных лекарств по заоблачным ценам, чтобы поднять её на ноги. Мать была твёрдо настроена на то, чтобы вернуться в строй. В те дни Вероника впервые поняла, насколько сильная женщина произвела её на свет.

Какое-то время они работали обе, потом Вероника поступила в ВУЗ. Большой суеты это не вызвало — у неё были хорошие баллы по ЕГЭ. Но учёба обернулась сущим кошмаром. Привыкшая к попустительскому отношению учителей в школе, Вероника почувствовала себя так, будто её выкинули из тёплого домика на зимний мороз. Она уходила на рассвете и возвращалась только к ужину. Потом, едва перекусив, до поздней ночи сидела над самостоятельными заданиями, обложившись учебниками. Числа и формулы не желали укладываться в голове, и Вероника пару семестров серьёзно боялась, что вылетит. На первой же сессии из группы была отчислена чуть ли не половина студентов. Говорили, что в других институтах нет такого накала, и она стала жалеть, что не выбрала медицинский, когда колебалась после школы.

Но ничего — справилась. На втором курсе учиться стало легче. Но в первый год ни о какой подработке в свободное время речи быть не могло, и мать по привычке твёрдо и без обиняков заявила: «Ты своё отработала, пока я болела. Сосредоточься на учёбе, это твоё будущее. Пока, слава богу, я зарабатываю достаточно денег». К тому времени она стала одной из лучших парикмахерш в городе и работала неизменно в дорогих салонах.

И всё равно, в такие моменты, когда мать уходила на работу, а она сидела дома, Вероника чувствовала себя тунеядкой. Всего два года осталось, сказала она себе, отходя от окна (детишки внизу наигрались и разошлись по домам). Всего два года — она получит диплом и поступит на работу.

На ужин она почистила картошки и поставила её вариться на умеренном огне, потом села за компьютер. Посмотрела в интернете свежие выпуски обзоров смешных видеороликов, которые она любила, но сегодня улыбку неуклюжие котики и чудаковатые люди у неё не вызвали. Мысли сами собой переместились к Максу. К её парню… бывшему.

Веронике уже приходилось переживать расставание, но тогда всё воспринималось легко. Сейчас она чувствовала внутри себя странное опустошение. Раньше, когда она думала о Максе, в груди теплело. Теперь же — ничего. Ни испепеляющей злости, ни гнева, ни ненависти, которыми сопровождались школьные разлуки. Помнится, когда Дима Щавелев в девятом классе сказал ей, что она «скучная» и он больше не желает с ней встречаться, она плюнула ему в лицо, но промазала и попала на рукав его рубашки.

Пустота. Будто и не было тех долгих прогулок по ночному городу, признаний и поцелуев. За один пятиминутный разговор Макс стал ей чужим.

«И это хорошо!».

Жизнерадостный голос ведущего вывел её из прострации. Вероника слабо усмехнулась. Что ж, кто знает — может, в конечном счёте это и правда будет к лучшему.

А всё-таки, иронично подумала она, в чисто бытовом смысле жалко, что они с Максом больше не вместе — она могла бы позвонить ему сейчас, он тут же пришёл бы к ней, и ей было бы не так скучно. Они могли бы вместе посмотреть фильм, который он принесёт, и Макс пошло, но забавно комментировал бы каждое действие героев. До возвращения мамы с работы они могли бы успеть пойти к ней в спальню и заставить её старую кровать вдоволь поскрипеть. Она задумалась над этим и поймала себя на мысли, что хочет скачать из Интернета какой-нибудь порнофильм.

Ну всё, хватит страданий юного Вертера на сегодня.

Она пошла на кухню и посыпала картошку перцем и зеленью. Мельком посмотрела на круглые часы, висящие над холодильником — половина шестого. Скоро мама вернётся домой. Они поужинают, потом ей придётся удалиться в свою комнату и заняться математикой. Вероника скривилась. Нагрузка на третьем курсе не шла ни в какое сравнение с ужасами двухлетней давности (преподаватели добились своего — тем, кто выжил на сессиях, все эти интегралы, эпсилоны и матрицы уже в кости въелись и стали близкими друзьями), но была удивительная закономерность: чем меньше работы было задано на дом, тем больше она ленилась выполнить её. В конце концов, примеры можно попытаться решить с утра… или вообще списать у Гали Фокиной. С круглой отличницей, идущей на красный диплом, у неё были хорошие отношения, и она не отказывала в помощи Веронике, когда ту припирало к стене.