Сказка о городе К. Часть 1 - [5]
Звёзды подмигивали с неба, а вот Луна была холодна и непреклонна. Иннокентий совсем загрустил. Он тосковал, когда Луна долго не слала весточек. Вдруг он заметил, что девочки нет в окне.
– Ты где, ребёнок? – крикнул Иннокентий в проём окна.
– Я тут нашла тетрадь и карандаши. Я немного порисовала… – сказала Полина.
Иннокентий порывисто прыгнул к ней в окно.
– Нет! Убери, где взяла. Не выношу беспорядок! Как говорил мне художник Суриков>11: «По местам, казаки!» – Иннокентий вырвал из рук у девочки тетрадку, причинив ей боль. Домовой забыл, что обращаться с ребёнком нужно очень бережно, потому что кожа её хрупкая, как крылышки у бабочки.
– Прости… – тихо сказал домовой. – Я не люблю беспорядок, – он хотел было положить тетрадь на стол, но увидел, что на листке уже что-то нарисовано. Это был его портрет. В пиджаке и шарфе. – Мазня! – сказал домовой, но тетрадь снова сунул ребёнку в руки. Полина улыбнулась и прижала рисунок к груди.
Тем временем они поднялись к избушке лесной ведьмы.
Дом так устал, что с радостью остановился рядом с резной скамеечкой. Впереди стояла избушка. Вся она была вырезана из дерева. Барельефы на стенах изображали невиданных животных, травы, волшебные грибы и ягоды. Всё это шевелилось, перевивалось и колыхалось, как клубок змей. Домовой спрыгнул на выпирающие из земли сосновые корни и направился к двери.
– Кажется, моя пыль была отдана зря! Взгляните-ка! – Иннокентий указал на берестяную записку, которая была прилеплена к двери сосновой смолой, и прочитал следующее: «У сестры. Идите к лешему!» В конце записки вместо росписи стоял знак совиной головы.
– У сестры? А где живет её сестра? Может, домового спросить? – задумался дом.
– Изба у неё неживая, разве что стены. Да и без домового, она домового прогнала. Сварливая бабка, тяжело с ней бок о бок жить. Но добрая. Тут неподалёку в столбистской избе живёт мой приятель, леший Иван Иваныч. Может, он знает. Рыжик, проведи нас к Ивану Иванычу! Да позови его! – попросил белочку домовой.
Белочка повела путников дальше. Всем было любопытно повстречаться с настоящим лешим. И только тополь не мог расслабиться под пристальными взглядами сосен.
Белка прыгнула в открытое окно избушки. Иван Иваныч не заставил себя ждать. Бородатый коренастый старичок вышел из бревенчатой избы и направился к ним. Изба явно дичилась нежданных гостей и поглядывала на них искоса. Пахом было подмигнул ей, но получил в ответ такой суровый взгляд, что сразу раздумал знакомиться. Белочка же, выполнив задание, махнула хвостом и ускакала по своим делам.
– Добро пожаловать, дорогие гости! – сказал Иван Иваныч. – Чем обязан?
– Здравствуй, хозяин тайги! Иван Иваныч, не знаешь ты, где лесная ведьма? Где сестра её живет? – заговорил Иннокентий.
– На что мне твоя старуха? Она никому свои планы не докладывает. Давайте-ка у Деда спросим, у камня-столба моего, который я уж пятьсот лет кряду охраняю… Дед всё знает. Только почти всегда спит и ни с кем не разговаривает, а если говорит, то стихами. Ему самому уже пять тысяч лет, он в основном о вечном думает, – тут леший обратился к деревьям: – Расступитесь, сосны и берёзки, на пару минут, мы пройдём к Деду! – деревья нехотя разошлись по сторонам и дали путникам дорогу.
Дом, поднимаясь по крутому склону, вдруг улыбнулся и сказал:
– Как интересно! Как тогда, с Василием Никанорычем, – вдруг вспомнил дом. – Помните, тоже была целая история со спасением старого дома. Срочно нужна была наша помощь! – друзья закивали.
– Славная вышла история, – закивал Иннокентий. – Расскажи человеческой девочке, если хочешь.
Глава четвёртая
На помощь!
Первая история, рассказанная домом Пахомом
человеческой девочке
Жизнь в городе шла своим чередом. Но случались и непредвиденные происшествия.
Как-то раз дом получил от дрозда-почтальона тревожный почтовый листок. На листке значилось:
Уважаемые граждане дома!
Срочное собрание. Театральная площадь. 02.00.
Дом забеспокоился, разбудил тополя и побрёл узнать, что стряслось.
Театральная площадь оживилась. Со всех сторон сходились старые и молодые дома и деревья. В толпе дом увидел свою подругу – часовню Параскеву. Дом уже лет восемьдесят был без памяти влюблён в это хрупкое создание, но сказать о своих чувствах не решался. Рядом со стройной часовенкой дом казался себе краснощёким неуклюжим толстяком. Как раз сегодня дом хотел пригласить Параскеву погулять на набережную, а тут такое.
– Здравствуй, батюшка! – часовенка наклонила маковку.
– Доброй ночи, Параскева! Я так рад, что ты здесь…
– Тс-с! Начинается.
На середину площади вышел резной бревенчатый дом Маркел Лаврентьич, старожил и глашатай.
– Господа! – сказал Маркел Лаврентьич печально и трепетно. – Тревожные новости! Вы все знаете нашего друга Василия Никанорыча. Это пожилой уважаемый бревенчатый дом. Так вот, Яков Гаврилыч говорит, что его собираются сносить!.. Один человек, строитель Зарубин, хочет построить новый дом! А Василия Никанорыча, ах…
Площадь разом вздохнула.
– Как же так, Василий Никанорыч ведь объект культурного наследия>12!
– Не может быть!
– Что же нам делать?
– Да разрази его грибок! Мать его придорожная ночлежка, отец – трухлявый пень! – это подал голос старый деревянный дом Исидор Кривые Ворота. Он всегда очень горячился.
