Скажите «чи-и-из!» - [5]

Картина идеально счастливой судьбы Шерон стремительно разрушается.

– О, она очень переживала. Но теперь, через полгода, она уже справилась с этой проблемой. Теперь она больше общается со сверстниками, обрела новых друзей, недавно познакомилась с парнем, может, он станет ее новым бойфрендом. И она уже почти счастлива.

И тут я подумала, что если такое отношение к жизни свойственно большинству американцев, то они и в самом деле… ну, если не счастливы, то, как бы это сказать поточнее, устремлены к счастью. Они стараются найти хорошее во всем, что только может дать им это ощущение успеха, удачливости. И по возможности забыть или хотя бы умалить тяготы, беды, несчастья. Хорошо ли это? Я бы не рискнула дать однозначный ответ. Это ведь очень утомительно – постоянно держать «счастливую» маску, не давать себе расслабиться, погоревать, погрустить. Но вместе с тем это все-таки лучше, чем постоянное уныние, жалобы на жизнь и угрюмость, каковые я часто встречаю у своих соотечественников.

– Ты сегодня хорошо выглядишь, – говорю я своей московской сослуживице.

– Ой, что ты, – пугается она. – Этого не может быть. Я вчера стирала допоздна, не выспалась, волосы в разные стороны, синяки под глазами…

Американка же в подобных обстоятельствах почти наверняка отреагирует так:

– О, спасибо большое! Я очень рада.

И, конечно, обязательно улыбнется.

Self-esteem

Слово это можно перевести как «высокая самооценка, уверенность в себе», но точнее всего – «самоуважение». Есть еще эквивалент – словосочетание «чувство собственного достоинства». Для американца же, впрочем, никакого объяснения здесь не требуется. Слово self-esteem встречается так часто – и в газетах, и на телевидении, в любом ток-шоу, что давно утвердилось в сознании как высокая моральная ценность.

Воспитывают эту ценность с детства. Барни, огромная кукла-динозавр, ведущий одноименного детского ток-шоу, часто говорит о необходимости человека уважать самого себя. Однако не в форме императива – никакой дидактики в детских шоу здесь нет, – а в форме игры. Например, так. У одного из друзей Барни (а это реальные мальчики и девочки) день рождения. Барни передает ему коробку и говорит, что если он взглянет на подарок, то увидит нечто уникальное. Очень ценное, неповторимое. Чего в целом свете ни у кого больше нет. Мальчик открывает коробку и обнаруживает там… зеркало. А в нем, естественно, отражение собственного лица, того самого – «уникального, ценного, неповторимого», чего ни у кого больше нет. Это и есть воспитание self-esteem’а.

Другая картинка. Детский сад. Все уже позавтракали, одна девочка еще дожевывает за столом. Молодая воспитательница говорит:

– Что же ты медлишь, Келли. Дети спешат на прогулку, ты их задерживаешь.

Мимо проходит директриса и случайно слышит эту реплику. Она просит воспитателя зайти к ней в кабинет.

– Вы побеспокоились о тех детях, которым не терпится погулять, – говорит она. – Но не подумали о Келли: каково ей – мало того что она одна осталась за столом, так еще испытывает и комплекс вины перед остальными.

А мне – я в это время сижу у нее в кабинете, беру интервью – заведующая объясняет, что ребенка ни в коем случае нельзя воспитывать на чувстве вины. Иначе он может привыкнуть, что он хуже других. У него может оказаться дефицит самоуважения. Вот так и вырастают неудачники.

Третья сценка. Дом для обиженных женщин (abused women shelter). Сюда приходят жертвы домашнего насилия. Жены, которых оскорбляют, а иногда и бьют мужья.

Первым несчастную встречает психолог. Смысл беседы с пациенткой – убедить ее, что она достойный, уважаемый человек. И никто – слышите, никто! – не должен даже помыслить, что ее можно обидеть, а тем более поднять на нее руку. Таких бесед будет еще много. Их главная цель – научить обиженную и униженную женщину поверить в себя, в свою значимость, свою ценность.

– Ну и что, – спрашиваю я сотрудницу Дома. – Предположим, она обрела эту уверенность в себе. А муж-то остался прежним. Он-то видит в ней все того же человека, которого он привык обижать.

– Нет, другого! Каждый из нас прекрасно чувствует, кого можно безнаказанно оскорблять, а кого – нет. К человеку с хорошо развитым чувством self-esteem’а и отношение более уважительное.

Толерантность

Это слово пришло к нам недавно, но теперь постоянно мелькает в СМИ, на научных симпозиумах, в речах политиков, да и в обычных разговорах. Правительство РФ даже приняло в 2000 году специальную гуманитарную программу «Воспитание толерантности». Это вызвало много дискуссий: тех, кто «за», оказалось меньше тех, кто «против».

В Америке никаких дискуссий по этому поводу давно уже нет. Толерантность – это готовность принять все иное, непривычное в данной среде, нестандартное, нетрадиционное. Это уважение к иной расе, этнической группе. К другой религии, к другому социальному статусу (богатых к бедным и наоборот).

В Мичиганский госуниверситет, где я в то время работала, приехала из Киева педагог-стажер Марина со своей десятилетней дочерью Олесей. Девочка общительная, хорошенькая, да к тому же с неплохим английским; она без проблем вошла в новый коллектив. Это, однако, понравилось не всем: две девочки, признанные до того безусловными фаворитками класса, решили без боя не сдаваться. Они начали, так сказать, обрабатывать общественное мнение. Посмеивались над тем, что отличало Олесю от других. Над котлетами вместо привычных сэндвичей или тунцового салата, которые американские школьники приносят из дому в металлических коробочках. Над славянским акцентом в ее английском. Вскоре Олеся почувствовала охлаждение класса и, естественно, сильно огорчилась.