Сказания умирающей Земли. Том IV - [6]

Общеизвестно, что в этой кровопролитной войне победили ведьмы. Многие колдуны стали архивёльтами; многие были уничтожены, и ведьмы, под предводительством Белой Ведьмы Ллорио, преобладали над всеми.

На протяжении целой эпохи они наслаждались плодами своей славной победы. Ллорио нарекла себя «Мюрте» и поселилась в храме. Там ей истово поклонялись все женщины человечества – как живому идолу, объединявшему в себе как фактический женский организм, так и абстрактную феминистическую силу.

Три чародея пережили войну: Теус Тревиолус, Шлиман Шабат и Фунурус Орфо. Они заключили тайный союз и, совершив подвиги магического мастерства, настолько изобретательные и дерзкие, что разум заставляет усомниться в их возможности, схватили Мюрте и спрессовали ее в точечную субстанцию, после чего извлекли ее из храма. Женщины впали в уныние, их могущество стало ослабевать, в то время как власть чародеев возрастала. В течение многих эпох представители обоих полов жили в состоянии напряженного взаимного приспособления – и, поверьте мне, то были времена захватывающих интриг и приключений!

Наконец Мюрте освободилась и призвала союзниц-ведьм к сопротивлению. Но Каланктус Безмятежный, которому я служил, встретил новый вызов лицом к лицу. Он разбил орду ведьм и гнался за ними на север вплоть до окраин Долгого Эрма, где до сих пор несколько колдуний прячутся в глубоких оврагах, трепеща при каждом звуке, напоминающем о возможном приближении Каланктуса.

С Мюрте Каланктус поступил самым благородным образом – он позволил ей удалиться в изгнание, в систему далекой звезды, после чего сам избрал отшельническое заточение, предварительно приказав мне бдительно наблюдать за поведением Мюрте.

Я получил его указания, однако, слишком поздно. Мюрте не прибыла на Наос. Не прибыла она и на Сад-аль-Сууд. Я никогда не прекращал поиски и недавно обнаружил хроносветовой след,1 ведущий к 21-му эону; фактически след заканчивается в настоящем времени.

Таким образом, я убежден в том, что Мюрте существует здесь и сейчас, и что ее существование следует рассматривать как самую непосредственную опасность; по сути дела, она уже подвергла заговóрам нескольких присутствующих лиц.

В том, что касается меня, Лехустера Бенефера, я материализовался в вашем времени с единственной целью: сформировать основанный на взаимном доверии союз ныне живущих чародеев, чтобы они могли контролировать возрождение феминистической силы и тем самым поддерживать порядок и спокойствие. Промедление смерти подобно!»

Лехустер отошел в сторону и сложил руки на груди – в этой позе красные перья, растущие у него на плечах, приподнялись подобно эполетам.

Ильдефонс прокашлялся: «Лехустер представил обстоятельный отчет. Занзель, вы согласны с тем, что Лехустер несомненно заслуживает сохранения ему жизни и свободы – с тем условием, конечно, что он пообещает исправиться?»

«Вот еще! – пробормотал Занзель. – Он не сообщил ничего, кроме каких-то околичностей и древних сплетен. Меня не так просто обвести вокруг пальца».

Ильдефонс нахмурился и погладил желтоватую бороду, после чего повернулся к Лехустеру: «Ты слышал замечание Занзеля. Можешь ли ты как-либо подтвердить свои показания?»

«Заговóры и сглазы подтвердят мою правоту – но, как вы сами убедитесь, к тому времени уже будет поздно».

К собравшимся решил обратиться Лунатик Вермулиан. Поднявшись на ноги, он произнес тоном, не допускавшим сомнений в его искренности: «Будучи погружен в свои занятия, я брожу во снах – в самых различных снах. Недавно, всего лишь позавчерашней ночью, мне повстречался сон, относившийся к категории так называемых „интрактивных“ или „иноптативных“ снов, то есть не поддающийся контролю со стороны сновидца – сон, в котором сновидец может даже подвергнуться опасности. Любопытно, что в этом сне участвовала Мюрте. Думаю, что этот факт может иметь отношение к рассматриваемому вопросу».

Хуртианц вскочил и яростно взмахнул рукой: «Невзирая на многочисленные неудобства, мы срочно прибыли сюда, чтобы приговорить и казнить этого архивёльта, Лехустера, а не для того, чтобы выслушивать бесконечные россказни и брожении во снах!»

«Помолчите, Хуртианц! – с горячностью оборвал коллегу обидчивый Вермулиан. – Мне дали слово, и я намерен посвятить всех и каждого в содержание подозрительного сна, приводя любые подробности по своему усмотрению».

«Прошу Настоятеля принять решение по этому вопросу!» – воскликнул Хуртианц.

Ильдефонс сказал: «Вермулиан, если ваш сон действительно имеет непосредственное отношение к нашему обсуждению, пожалуйста, продолжайте – но, прошу вас, не уклоняйтесь от основной темы».

«Само собой, о чем речь? – с достоинством отозвался Вермулиан. – Без лишних слов: достаточно указать на тот факт, что, пытаясь проникнуть в сон, зарегистрированный в томе седьмом «Указателя» под номером AXR-11 GG7, вместо этого я оказался в до сих пор не классифицированном сне иноптативной категории. Меня окружали очаровательнейший пейзаж и компания высокообразованных мужчин с утонченными манерами и артистическими наклонностями. У некоторых были мягкие шелковистые бороды каштанового оттенка, а другие изящно завивали локоны, причем все они были в высшей степени дружелюбны.