Сказания умирающей Земли. Том IV - [27]

«Позвольте мне тоже вас поблагодарить, Барбаникос, – сказал Риальто. – А теперь посмотрим, кто проголосует за соблюдение „Голубых принципов“, а кто проголосует против них».

Вперед вышел Хаш-Монкур: «Следует рассмотреть еще один вопрос. В ходе нашего обсуждения часто упоминался Монстрамент. Могу ли я поинтересоваться: кто из членов ассоциации способен предъявить его полный, оригинальный текст? Ильдефонс – конечно же, в вашей справочной библиотеке хранится этот документ?»

Ильдефонс со стоном поднял глаза к потолку: «Не помню, куда я его засунул. Риальто, однако, принес сертифицированную копию».

«К сожалению, предъявленную Риальто поврежденную копию, каково бы ни было ее происхождение, никак нельзя считать действительной с юридической точки зрения. Мы должны настаивать на абсолютной аутентичности текста, защищенного Персиплексом. Выбросьте из головы жалкие обрывки, цитируемые Риальто! Мы изучим Монстрамент в крипте Тучеворота. Тогда и только тогда мы сможем проголосовать, руководствуясь достаточной информацией».

Ильдефонс спросил: «Вы официально выдвигаете такое предложение?»

«Да!»

Эрарк Предвестник воскликнул: «Я поддерживаю это предложение!»

Присутствующие проголосовали за предложение Хаш-Монкура почти единогласно; воздержались только Риальто и Ильдефонс.

Эрарк поднялся на ноги: «Скоро наступит ночь – время не ждет! Каждый из нас должен как можно скорее посетить крипт Тучеворота и свериться с оригинальным текстом в Персиплексе. После этого, когда Ильдефонс убедится в том, что все исполнили свой долг, мы снова соберемся на конклаве и заново рассмотрим встречные обвинения Риальто в атмосфере, более способствующей достижению соглашения – по меньшей мере, я на это надеюсь».

Риальто мрачно рассмеялся, поднялся на возвышение и встал рядом с Ильдефонсом: «Всякий, кто желает проверить достоверность дидактических теорий Хаш-Монкура, может отправиться к Тучевороту и сделать это в любое время, по своему усмотрению. Тем временем, я намерен проконсультироваться с Арбитром. И даже не пытайтесь меня остановить чарами или сглазами! Я не оставил все свои заклинания в Фалý – кроме того, я защитил себя оболочкой другого измерения».

Некропу Бизанту не понравились эти замечания: «Риальто, вы спорите ради того, чтобы спорить! Неужели нужно беспокоить Арбитра по поводу каждой мелочной обиды? Проявите великодушие!»

«Прекрасный совет! – заявил Риальто. – Я попрошу Арбитра проявить снисхождение. Ильдефонс, передайте мне, пожалуйста, перечень обвинений! Арбитру потребуются имена обвиняемых».

Хаш-Монкур вежливо произнес: «Так как Риальто решительно намерен обратиться к Арбитру, я должен предупредить его об опасностях, ожидающих на Тучевороте. Это нешуточная перспектива!»

«Как так? – спросил Ильдефонс. – Где и каким образом Риальто угрожает опасность?»

«Разве это не ясно? В Монстраменте сказано, что любой человек, предъявляющий измененную или поврежденную копию „Голубых принципов“ с целью обоснования своей позиции в суде, виновен в преступлении, предусмотренном разделом H, и должен быть исключен из ассоциации. К сожалению, вынужден заявить, что сегодня Риальто совершил именно такое преступление, в связи с чем весь его иск становится недействительным. Таким образом, обратившись к Арбитру, он подвергает опасности свою жизнь».

Нахмурившись, Риальто сверился со своим экземпляром Монстрамента: «Не нахожу в тексте такого запрещения. Будьте добры, укажите, где именно находится упомянутое вами положение».

Хаш-Монкур быстро отступил на шаг: «Если бы я это сделал, я тоже был бы виновен в упомянутом преступлении. Скорее всего, однако, вы не можете найти это положение потому, что оно было уничтожено при повреждении документа».

«В высшей степени любопытное заявление!» – откликнулся Риальто.

Вмешался Эрарк: «Риальто, ваши обвинения недействительны в связи с новым нарушением, и теперь ваш иск следует считать не принятым к рассмотрению. Ильдефонс, предлагаю распустить собрание».

«Не торопитесь! – возразил Ильдефонс. – Мы неожиданно столкнулись с исключительно сложной проблемой. Предлагаю, с учетом аргументов, выдвинутых Хаш-Монкуром, направить к Тучевороту комитет, в состав которого войдут, предположим, помимо меня, Эшмиэль, Барбаникос и, возможно, Хаш-Монкур – с тем, чтобы стало возможным терпеливое и внимательное рассмотрение положений Монстрамента, независимое от позиций, занимаемых нами по поводу предъявленного иска».

«Хорошо, мы встретимся в крипте Тучеворота, – сказал Риальто. – Даже если предупреждение Хаш-Монкура соответствует действительности, в чем я сомневаюсь, я не цитировал поврежденный документ и, следовательно, не повинен во вменяемом преступлении».

«Это не так! – заявил Хаш-Монкур. – Вы только что сверились с поврежденным документом и использовали его, чтобы оспорить мое утверждение. Факт вашего преступления имеет преобладающую юридическую силу, и вас надлежит изгнать из ассоциации прежде, чем вы сможете зачитать первое их своих обвинений, каковые отныне к рассмотрению не принимаются. Немедленно вернитесь в Фалý! Нам остается только объяснить ваше поведение психическим расстройством».