Сказания умирающей Земли. Том IV - [20]

Риальто остановился на постоялом дворе в тихом и мирном поселке – ему отвели пару просторных помещений в постройке на сваях, над спокойными прибрежными водами. Стулья, кровать, стол и сундук были изготовлены из лакированного черного камфорного дерева; на полу покрытие из бледно-зеленой рогожи достаточно приглушало плеск воды между сваями. В беседке у самого края воды, освещенной пламенем факелов из свечного дерева, каждый вечер подавали ужин из десяти блюд.

Дни проходили медленно, завершаясь трагически-величественными закатами; ночью редкие, все еще не погасшие звезды отражались на поверхности моря, и по всему пляжу разносились успокоительные звуки музыки, исполняемой на лютнях с загнутыми грифами. Внутренние напряжения Риальто расслаблялись; раздражения, не дававшие ему покоя в долине Скаума, казались далекими и несущественными. Одевшись согласно местным обычаям – в короткий белый саронг, сандалии и свободно повязанный тюрбан с болтающимися кисточками, Риальто прогуливался вдоль пляжей, разглядывал товары на сельских базарах в поиске редких морских раковин и подолгу сидел в беседке, пробуя фруктовые коктейли и любуясь проходящими мимо стройными девушками.

Однажды, подчинившись случайному побуждению, Риальто построил на пляже зáмок из песка. Для того, чтобы удивить местных детишек, он сначала защитил зáмок заклинанием от разрушительного воздействия ветра и волн, а затем населил его миниатюрными человечками, одетыми в униформы захариотов 14-го эона. Каждый день отряды рыцарей и солдат маршировали, устраивая парад на пляже, после чего вступали в потешные битвы, оглашая берег пискливыми командами и воплями. Фуражиры из зáмка охотились на крабов и собирали на скалах морской виноград и мидии, тем самым вызывая у детей радостное изумление.

Наступил день, однако, когда юные хулиганы спустились на пляж с терьерами и спустили собак на отряды, вышедшие из песчаного зáмка.

Наблюдая за происходящим издалека, Риальто произнес заклятие, и с внутреннего двора песчаной крепости вылетела эскадрилья элитных бойцов верхом на колибри. Выпуская огненные стрелы, залп за залпом, они прогнали с пляжа воющих от страха псов. После этого летучие всадники обратили внимание на юных владельцев собак, и тем тоже пришлось поспешно отступить, выдирая из задниц маленькие горящие стрелы.

Когда подростки вернулись, громко жалуясь и потирая исколотые и обожженные ягодицы, в сопровождении представителей местных властей, те нашли только раздуваемую ветром кучу песка и Риальто, дремавшего в тени ближайшей беседки.

Весь этот эпизод вызвал множество слухов и пересудов, в связи с чем несколько дней на Риальто поглядывали с подозрением, но на Сузанезском побережье о сенсациях быстро забывали, и вскоре все вернулось на круги своя.

Тем временем в долине Скаума Хаш-Монкур выгодно воспользовался отсутствием Риальто. По предложению Хаш-Монкура Ильдефонс созвал «Конклав почета» в честь достижений Фандаала, неустрашимого гения эпохи Великого Мофолама, систематизировавшего средства управления инкубами. После того, как чародеи собрались, Хаш-Монкур постепенно, пользуясь различными малозаметными уловками, заставил присутствующих забыть об основной повестке дня и сосредоточил их внимание на предполагаемых проступках Риальто.

Хаш-Монкур горячился: «Лично я считаю Риальто одним из лучших друзей и никогда не подумал бы о том, чтобы упомянуть его имя – разве что, если это возможно, для того, чтобы найти ему оправдание, а если это невозможно, чтобы указать на смягчающие обстоятельства в процессе определения размеров неизбежных наказаний».

«Очень великодушно с вашей стороны, – заметил Ильдефонс. – Следует ли мне считать, что Риальто и его поведение официально стали темой нашего обсуждения?»

«Не вижу, почему нет, – прорычал Гильгад. – Его поступки общеизвестны и непристойны».

«Послушайте, послушайте! – воскликнул Хаш-Монкур. – Как вам не стыдно хныкать, но при этом уклоняться от ответственности? Либо предъявите обвинения, либо я, выступая в качестве защитника интересов Риальто, потребую провести голосование по вопросу о полном оправдании Риальто Изумительного!»

Гильгад вскочил: «Как вы сказали? Вы смеете обвинять меня в уклонении от ответственности? Меня, Гильгада, укротившего морского демона Кейно десятью заклинаниями?»

«Это всего лишь формальность, – возразил Хаш-Монкур. – Защищая Риальто, я вынужден прибегать к экстравагантным терминам. Даже если я буду выкрикивать непростительные оскорбления или публично упоминать о тайных пороках, мои заявления следует рассматривать как слова самого Риальто, а не как суждения вашего коллеги Хаш-Монкура, выступающего исключительно в роли примирительного посредника. Что ж, раз Гильгад слишком труслив для того, чтобы подать официальную жалобу, кто осмелится это сделать?»

«Что я слышу? – в ярости закричал Гильгад. – Даже выступая в роли представителя Риальто, вы позволяете себе очернять и оскорблять коллег, и это явно доставляет вам злорадное удовольствие! Нет уж, пора объясниться начистоту! Я официально обвиняю Риальто в нарушениях правил и в избиении симиода – и предлагаю привлечь его к ответственности!»