Сказание об осаде Красной крепости - [16]

Когда страшная истина открылась, город сошел с ума. Люди оставили все свои обязанности и набросились на склады и хранилища, воруя немногие оставшиеся там припасы. Стража тоже поспешила туда, но теперь никто не пытался остановить бесчинства. Солдаты бросили свои посты и отправились мародерствовать, постыдно поддавшись панике.

Младшие офицеры пытались взять ситуацию под контроль, но тщетно. Их крики и призывы к порядку тонули в общем шквале безумия. А тех, кто отважился блюсти закон с оружием в руках, перебили еще до наступления темноты.

Храбрецы, быть может, надеялись, что генерал Криш поддержит их начинание, но никто его не увидел. В хаосе, охватившим город, уже невозможно сказать — бежал ли он вместе с королем или пал жертвой изменников и паникеров.

Когда наступила ночь, в крепости разразилась настоящая битва, хотя ни один трипилиец не покинул своего лагеря во Внешнем кольце. Жители Гордлена обратили свое оружие друг против друга, забыв о сочувствии и милосердии, не видя разницы между врагом и братом.

Те, кто не могли защитить себя среди этой бойни, искали спасения в храмах и усыпальнях. Храм Зари дал кров многим обреченным на погибель, но вскоре верховный жрец приказал заколотить все двери и окна, так как понял, что толпа рассвирепела настолько, что не побоится ворваться в святое место с оружием в руках.

Бесчинства продолжаются уже несколько дней. Трудно сказать, сколько человек пало жертвой этой бессмысленной бойни. Люди словно забыли о тысячах варваров, осадивших крепость. Стоит лишь выглянуть из кельи, и по щекам градом катятся слезы: величайший город всего мира тлеет, разграбленный и обращенный в руины, а последние его жители готовы изрубить друг друга, ослепленные страхом и отчаянием.

Монахам и всем, кому посчастливилось укрыться и не стать частью обезумевшей толпы, остается только молиться Великим Творцам о спасении, ибо другой помощи нам не сыскать.

Первая новая луна 3045 года от сотворения мира

Великий город Гордлен — столица королевства Имледар — пал. Трусость и недальновидность немногих глупцов обрекли на погибель всех нас.

Прошло всего несколько дней с тех пор, как волна всеобщего безумия начала сходить на нет и люди осознали, что оказались в западне. Неоткуда ждать помощи и спасения, а неумолимая погибель с каждым днем все сильнее стучится в ворота.

Немногим удалось сохранить самообладание и ясность ума. Все чаще слышались призывы сдаться трипилийцам и уповать на их милость. Некоторые призывали дать оружие всем, кто сможет удержать его в руках, и выйти на последний бой с западными захватчиками. Но оставаться в крепости никто больше не желал.

Люди знали, что хранилища пусты и припасов почти не осталось, ведь они своими же руками разграбили их! А некогда мощный гарнизон, мало того, что поредел, как звезды на утреннем небосводе, так еще и остался без командования. Только голые стены стояли между кровожадными варварами и последними уцелевшими горожанами.

Но не это гнало испуганных людей из крепости. Новая зараза распространилась среди населения — смертоносная, как меч врага, и такая же неумолимая.

Из-за того, что последние несколько недель в крепости точилось настоящее сражение, некому было позаботиться о телах убитых, и они продолжали лежать и гнить прямо посреди улицы, наполняя воздух смрадом, а с ним и хворью. Когда люди опомнились, было уже поздно: зараза поразила не меньше трети из всех, кто находился в крепости, и с каждым днем распространялась все больше.

Глядя на муки пораженных болезнью, горожане все меньше страшились трипилийцев, беснующихся за стенами. Меч врагов пугал их не так сильно, как родные и близкие, покрытые гнойными язвами, и, в конце концов, нашлись те, кто решились покинуть крепость.

Поздно ночью, когда серп месяца уже высоко поднялся над землей, по всей крепости прокатился скрипучий лязг металла. Перепуганные люди выбежали из своих домов и укрытий, не зная, какой беды им ждать теперь.

Раньше, чем они поняли, что происходит, северные ворота уже полностью открылись, и через них по мосту помчались помутившиеся рассудком истуканы, среди которых оказалось немало бывших солдат.

Трипилийцы переполошились, когда увидели, как из крепости к ним бегут люди, и приготовились принять бой. Но поняв, что на них движется не армия, а лишь горстка перепуганных крестьян, дикари помчали вперед, сотрясая землю своими воплями.

Ворота остались настежь открыты, поэтому варвары беспрепятственно проникли в крепость. Никто не отважился побежать к механизму, чтобы перекрыть трипилийцам дорогу, вместо этого, подняв оглушительный гвалт, люди суетливо метались по крепости, отчаянно выискивая укрытие.

Трипилийцы же действовали быстро и уверенно. Еще до того, как последняя звезда померкла перед утренней зарей, они сожгли все, что могло гореть. Перебили всех людей, которые не успели спрятаться, и начали грабеж. Все, что хоть немного припадает им к глазу, трипилийцы сбрасывают в мешки и тащат в лагерь, остальное — без разбору крушат и ломают, если только не могут сжечь.

Огонь распространялся быстрее, чем осенний ветер, и низвергал все, к чему прикасался. Менее чем через час языки пламени, кроваво-красные в утреннем свете, охватили всю крепость, разрушив все, чем дорожил народ Имледара, но уже не было кому оплакивать эту утрату.