Сказание о суворовцах - [24]

— Просто я многого не понимал, — согласился Саша. — Тебе в какую сторону? — спросил он у метро.

— Ты не хочешь пригласить меня к себе? Что-то одному тоскливо, хотя и праздник, и весна…

— Ну, конечно же, приглашаю. Поедем. Но… — Саша запнулся.

— Может быть, нельзя или у тебя планы? Не стесняйся, не обижусь. Только честно.

— Почему же нельзя? Конечно, всегда можно, но мы с Симой хотели в кино сходить, а может быть, в парк, — смущённо ответил Саша. — С Симой Паловой.

— Братцы, возьмите меня с собой… Не помешаю?

Борис на голову выше Саши, разрядник-баскетболист, неплохо играет в волейбол, сильный, он всегда казался Саше мужественным, а сейчас в нём появилось что-то беззащитное, детское.

— Пойдём, Сима будет рада. Но сначала домой. Поздравим папу. Он фронтовик.

— Надо непременно купить цветы твоим родителям, — сказал Борис. — Согласен? Но я плохо знаю Москву.

— Цветов у Белорусского вокзала много.

— Тогда нечего терять время, поедем. Кажется, на «Киевской» пересадка и по кольцевой до Белорусского, верно?

Борис уже не сомневался. Раньше, когда впервые оказался в Москве, он усвоил только один маршрут: от Филей до Красной площади. Выйдет на станции «Библиотека имени Ленина» и пешочком мимо Вечного огня, а там и Красная площадь. И о чём только не думал, когда стоял у Вечного огня!.. Быть может, тут лежит его дед? Быть может, дядя Коля, пропавший без вести?

А Красная площадь… Видел Кремлёвскую стену, где покоится прах советских полководцев, первого космонавта Юрия Гагарина, государственных и партийных деятелей. История! У него кружилась голова, когда мысленно представлял события, связанные с Красной площадью.

— А мы, москвичи, ходим по Москве и ничего не замечаем, — сказал Саша. — Свыклись. Всё известно, ничто не удивляет, а спроси меня: когда и кто поставил памятник Пушкину, не отвечу. Я даже не знаю, почему улица, на которой стоит наш дом, называется Хорошёвское шоссе… А почему ты раньше не сказал, что некуда тебе пойти в выходной? У нас мама такие пироги с яблоками делает, что ни в одной кондитерской не купишь! Телевизор, пианино, шахматы, настольный хоккей.

— Это всё не так важно, — махнул рукой Борис. — Самое незаменимое — это домашняя обстановка, голоса родных…

В разговоре незаметно доехали до станции «Белорусская». Недалеко от входа в метро цветочный базар. Борис потянул Сашу к продавщице, у которой были розы.

— Самые красивые. — И тут же купил три. — Возьми, подаришь своей Симе.

— Как это «своей»? — смутился Саша. — Мы просто знакомы.

— Не криви душой. Разве ты не хочешь, чтобы она стала твоей невестой? Через два года ты станешь взрослым, самостоятельным. И чего тут темнить… Любить можно в любом возрасте, это благородное и естественное чувство. Вот обижать девушку нельзя. Так что ты брось — «не моя». А чья же? Дружба с девушками суворовцам не запрещается. Лишь бы она хотела с тобой дружить.

Саша соглашался и не соглашался. Поделился с Борисом:

— Конечно же, я люблю её, но не принято говорить о своём чувстве в школьные годы.

— Ерунда! К чему это ханжество? Почитай Пушкина. В каком возрасте были влюблены его герои?..

Саша как-то по-другому видел сейчас Бориса Куца.

К дому подходили как самые искренние и близкие друзья.

Дверь открыл отец. Он был в тёмном костюме и при орденах. Ордена Отечественной войны первой и второй степени, орден Трудового Красного Знамени, орден Красной Звезды и много медалей, которые Борис не успел рассмотреть.

— Прошу, прошу, товарищи суворовцы. Но только осторожно: у нас потолки низковаты…

— Ну, зачем ты так шутишь, — в коридор вышла Сашина мама. — Рост у ребят замечательный, а до потолка ещё далеко. Здравствуйте, дорогие мои, проходите!

Борис передал цветы Сашиной маме, а Саша сунул в руки отца свой букет.

— Такие красивые розы мне ни к чему, — улыбаясь, сказал отец. — Мы сейчас вручим их… — Он приоткрыл дверь в другую комнату, и суворовцы увидели сидевшую на диване Симу. На столе в вазочке стояли душистые ландыши.

Хорошо и весело провели вечер.

Урок истории

Горьковатый тополиный запах, нахлынувший в раскрытое окно, и весёлый свист зяблика, донёсшийся из тенистой зелени деревьев, напомнил Саше о поездке в Казахстан, рыбалку на Иртыше. Он никак не мог сосредоточиться, заставить себя слушать воспитателя Лейко, говорившего о том, что суворовцы недобросовестно несут наряд на кухне. Капитан использует минутную паузу перед началом урока для очередного напоминания о том, что дисциплина «хромает», что суворовцы — комсомольцы и ему стыдно призывать их к сознательности и соблюдению уставных требований.

Открылась дверь, и вошёл начальник учебного отдела полковник Марков. Капитан на полуслове оборвал своё внушение и, шагнув навстречу полковнику, отрапортовал:

— Товарищ полковник! Суворовский взвод в количестве тридцати трёх суворовцев на ваше занятие прибыл. Отсутствующих нет. Капитан Лейко.

— Здравствуйте, суворовцы! — поздоровался полковник.

— Здравжелавтовполковник! — одним словом выпалил взвод.

— Садитесь, — сказал полковник. — Ваш педагог заболел. Но урок истории состоится. Даже в бою, когда погибает командир, всегда находятся смелые и достойные солдаты и становятся во главе подразделения. Мне, как говорится, сам бог велел, я в прошлом преподаватель истории. Думаю, что мы сообща справимся с последним в этом учебном году занятием.