Сказание о Кришне - [5]

О Васудева и Деваки! Вы оба благородны, благочестивы и полны доброты к людям. Простите же мне мои проступки».

И Канса, свирепый предводитель кровожадных ракшасов, с плачем и слезами склонился к ногам своей сестры и ее супруга. Раскаяние и слезы Кансы растрогали Васудеву и Деваки, и они не стали держать против него зла на сердце. И, подарив ему свое прощение, они покинули темницу и направились в свои дворцовые палаты.

А на следующее утро, едва только ночная тьма отступила, Канса призвал к себе во дворец своих советников и полководцев, и поведал им о том, что случилось с ним в тюремной темнице и что сказала ему Амбика, Великая Матерь, и стал спрашивать у них совета.

Лукавые дайтьи, извечные соперники богов, выслушав рассказ государя, сказали: «Если все, что ты поведал нам, владыка, правда, то не мешкая надо предать смерти всех младенцев, которым от рождения дней десять или чуть поболее. Пусть отправятся твои воины немедля во все города и селения, во все хижины лесные и предадут всех недавно рожденных безжалостной казни. Только тогда ты сможешь быть спокойным. И нет нужды тебе, великий царь, страшиться угроз и гнева трусливых обитателей небесного царства. Стоит тебе только натянуть твой могучий лук и положить стрелу на тетиву, как они, скинув пояса и одежды, побросав оружие и колесницы, побегут с поля битвы, охваченные страхом, и будут искать спасения в потайных норах и пещерах. Так стоит ли нам думать о них, об этих трусах, которые так любят похваляться своей храбростью и мощью, когда им не грозит опасность?! Что может нам сделать Вишну, который всегда прячется от всех в никому не ведомых убежищах? Какой вред может причинить нам Шива, который вечно ищет уединения на заброшенных погребальных пепелищах и в диких лесных чащобах? Нам ли бояться Индру с его жалкой силенкой? Или, быть может, Брахму, которого ничто не может отвлечь от его суровых покаяний? Боги, великий государь, неуязвимы там, где им приносят жертвы. Так уничтожим всех брахманов и подвижников, порушим их алтари и храмы, все святые обители, лишим небожителей жертвоприношений, и они потеряют все свои силы».

Канса со вниманием слушал речи своих приближенных. Их советы пришлись ему по нраву, и, поразмыслив, он повелел своим советникам и полководцам разослать войска во все города и селения государства, предать огню и разрушению все обители и храмы, а брахманов и новорожденных младенцев подвергнуть лютой казни.

УБИЕНИЕ ПУТАНЫ

И тотчас же по указу свирепого и коварного Кансы из ворот Матхуры вышло грозное войско и направилось исполнять жестокую волю государя.

А в город Гокулу, столицу благочестивого Нанды, Канса послал страшную и кровожадную ракшаси, пожирательницу детей Путану. Эта ракшаси владела колдовским искусством, могла по своей воле принимать любое обличье, умела подниматься, как птица, в поднебесье, а на земле перелетать с одного места на другое.

И вот однажды ночью Путана прилетела в Гокулу, опустилась на землю, обернулась красавицей, приветливой и юной, и рано утром пошла в город. Волосы у нее были искусно уложены и украшены цветами жасмина, в ушах сверкали драгоценные серьги, на шее блистало ожерелье, на губах сияла чарующая улыбка; грудь у нее была тяжела и упруга, бедра — округлы, а с'тан был тонкий и гибкий, как тростинка. Прекрасная, как Лакшми, богиня счастья, Путана шла по улицам столицы Нанды, а жены пастухов не сводили с нее глаз, дивясь ее красоте, драгоценностям и роскошному одеянию.

Провожаемая восхищенными взглядами подданных Нанды, Путана приблизилась ко дворцу государя, прошла незаметно мимо стражи и проникла во внутренние покои. Там она увидела царевича, который лежал, прикрыв глаза, в своей колыбели, и взяла его к себе на руки. Сердце в груди Путаны было подобно острому мечу в ножнах, но с младенцем на руках она казалась прекрасной, милосердной и чадолюбивой. И когда мамки царского сына вдруг увидели царевича на руках у Путаны, то оцепенели от изумления и не могли вымолвить ни слова. А Путана, положив младенца на колени, обнажила грудь и вложила упругий сосок, помазанный страшным ядом, в уста ребенку.

Царевич сжал губами сосок, крепко схватил руками грудь Путаны и едва принялся сосать, как ракшаси ощутила в груди такую боль, что дыхание у нее прервалось и кровавая испарина покрыла ее тело. Теряя силы, Путана опрокинулась на спину, раскинула в стороны руки и ноги, и страшный вопль вырвался у нее из горла: «Отпусти меня! Отпусти меня!» Этот громовый крик до основания сотряс и землю, и горы, и небесные пределы, и гулкое эхо отозвалось со всех сторон света, и люди в страхе пали на землю, решив, что это Индра обрушил на них свои грозовые стрелы.

Сознание Путаны помрачилось от нестерпимой боли, рот широко раскрылся в смертной зевоте, руки и ноги стали ей непослушны, а ложная красота ее вдруг исчезла, и к ракшаси вернулось ее настоящее обличье. И было оно, воистину, ужасно.

Голова ее была покрыта всклокоченными красными волосами; в широкой пасти торчали длинные острые зубы, ноздри ее носа были глубоки и темны, как пещеры, а туловище огромно, как горная вершина; одной руки или ноги Путаны было довольно, чтобы перегородить реку, а ее запавшее ненасытное брюхо было как озеро, пересохшее от зноя; ягодицы же у ракшаси были как крутые берега морские, и глядеть людям на поверженную Путану было омерзительно и страшно.