Сказание о граде Ново-Китеже - [92]

- Створные знаки, чтоб я пропал! - воскликнул обрадованно Птуха. - Теперь распутаем подземный фарватер!

- Возьми и это, мирской. - Что-то тихо, мелодично звякнуло, когда Анфиса выпростала руку из-под опашня. На руке ее, ниже локтя, было надето железное кольцо, а на нем висели три больших старинных, винтом, ключа. Девушка сняла кольцо с руки и протянула его капитану. - «Две двери под землю ведут, в подныр, а через третью дверь на свет божий выйдешь», - сказал мне батюшка, когда в последний раз со мной прощался.

- Спасибо, Анфиса, - смущенно сказал капитан, - но только мы те два замка… Сломали мы их! Извините, побезобразничали. А нет ли еще таких ключей у кого-нибудь и дощечки такой же, не знаете, Анфиса?

- Знаю. У старицы есть, а более ни у кого. Батя мне так сказал.

- Нет теперь у старицы ни ключей, ни пластинки со створными знаками, у Колдунова они, у вашего таинственного гостя из верхней горницы. За сладкое винцо и за колоду карт отдала их Нимфодора. - Капитан шагнул к Анфисе и протянул ей руку. - Вы спасли нас, спасибо вам. А вы вернетесь, конечно, в Детинец?

- Мне возврата в Детинец нет. - покачала головой девушка. - Страшно мне в Детинце, будь он трижды пр amp;клят, гнездо змеиное! Я с вами отсюда уйду и в посады побреду. С народом жить буду.

Косаговский молча обнял Анфису.

- С нами пойдете? Очень хорошо! - ласково посмотрел на девушку капитан. - Идемте, товарищи! До двенадцати ноль-ноль мы далеко уйдем, у таежных охотников на их хуторах будем.

- Митьша, вставай! - затормошил проснувшийся Сережа все еще спящего друга. - Подземным ходом пойдем! Как Том Сойер. Красота! - сиял глазами Сережа.

- Ас тобой, Савва, не знаю, что делать, - посмотрел Ратных на попа. - В мир пойдешь не один ты, все посадские в мир уйдут. Найдем мы дыру!

- Кормилец, когда это еще будет! Сейчас возьми! - упал поп на колени. - Муторно жить в нашем граде богоспасаемом. У нас всех скрозь и подряд бьют и дерут немилосердно. Посадник мужика кнутом отодрал; тот, пришед домой, жену за волосья оттаскал; женка со злости сынишку шлепнула; тот собаку пнул; та на кошку бросилась, а кошка в сердцах мышь на клочья порвала. Вот как живем, родимый! Разве ж это жизнь? В мир без памяти хочу!

- Разрешите доложить, товарищ капитан? - вытянулся по-строевому Птуха. - Нельзя попа в нашу команду брать. Я преподобного свечкодуя насквозь вижу и еще на аршин под ним! Он из семи печей хлеб ест, и нашим и вашим пляшет!

- Слезно тебя молю - не подпускай к себе близко деда. Не подпускай! Предаст, Иуда! - взволнованно сказал Истома.

- Внучек, чаделько, что говоришь? - пополз поп на коленях к внуку, потом пополз к мичману. - Федя, и ты на меня? Погибели моей хотите? Мне одна дорога - в мир, в город Одессу! Шибко хорошо ты о нем рассказывал, Федя.

- Иди ты!.. - гаркнул было мичман, но, оглянувшись на Анфису и мальчиков, сбавил тон. - Да я тебя, божью дудку, с Потемкинской лестницы спущу! Все ее сто девяносто две ступени спиной пересчитаешь!

- Савва! - окликнул попа Ратных.

- Аюшки, Степанушка, дорогой!

- Говори: предашь нас при случае?

- Николи! Крест целую! - искательно заиграл глазами поп. - В миру кабак открою. Дорогими гостями будете, - поклонился он мирским.

- Пустите Дуньку в Европу! - засмеялся Косаговский.

- Ладно, берем, язви тебя! - согласился, улыбнувшись, капитан. - Пивом в ларьке будешь торговать, честной народ на пене обжуливать.

- Смотрите на него! Опять вывернулся, как намыленный! - удивился сердито Птуха.

2

Обе двери, из собора в подполье и из подполья в подныр, имели внутренние железные засовы. Мичман задвинул их и сказал весело:

- Добро! Теперь наш тыл обеспечен. Погони можем не бояться.

- Не будет погони до завтра, до полудня, - откликнулся Косаговский. - Начинается наше подземное плавание!

- Семь футов под килем! - подхватил Птуха. В белом каменном коридоре снова зашевелились тени на стенах. Они крались, передвигались, кидались под ноги, пугая Митьшу. В конце коридора мичман остановился и крикнул:

- Стойте! Кто свечи здесь положил?

В нише, вырубленной в каменной стене, лежали толстые свечи. Фитиль одной из них был обожжен. Ратных понюхал. Пахло гарью.

- Батюшка сказывал мне, что свечи по всему подныру лежат, - объяснила Анфиса. - Не сказал только, когда и кто их положил.

- Недавно положили, - ответил капитан. - Те положили, кто по подныру частенько ходили.

Савва молча сгреб свечи и сунул их в карман подрясника.

- Вот поповская натура! - засмеялся Птуха. - Не может хладнокровно на свечу глядеть - сразу в карман тянет!

Выйдя из коридора в большую пещеру, остановились. Истома поднял подсвечник, осветив три знака над тремя подземными ходами.

- Крест! - взглянув на плитку, крикнул капитан. За большой пещерой снова начался коридор. Он извивался ящерицей, то круто поднимался, то скатывался вниз. И снова были разветвления, и снова капитан кричал передовому Истоме, под какой знак сворачивать.

И снова шли один за другим по подземным коридорам и пещерам. Впереди шел Истома с семисвечником, а последним поп Савва, тоже с зажженной свечой. Сухие и чистые коридоры после очередной развилки сменились мокрыми. Со стен и потолка, покрытых слизью, закапало, под ногами захлюпала грязь, появились лужи.