Сказание о белых камнях - [19]
Ни сами эти мастера, ни их отцы и деды раньше не знали, как долотить камень, а была у них давнишняя сноровка: умели они вырезать из дерева и украшать резьбой все, что им заказывали: детские игрушки, ложки, донца, веретена, солоницы и прочую мелочь. А то для украшения деревянных церквей на иконостасах и на царских вратах предизную резьбу из разных переплетенных стеблей, цветов и трав полевых и лесных пускали.
С тех пор как в Суздальской земле войны и княжеские усобицы попритихли, начали бояре один перед другим соперничать, наказывать плотникам-древоделям рубить терема с крылечками да князьками резными, крашеными, с такими травяными завитками на оконных наличниках да на подзорах и причелинах, что выходило просто заглядение.
Вот эту свою ловкую сноровку хитрой резьбы по дереву и старались теперь владимирские и суздальские мастера показать на твердом и неподатливом белом камне.
Нуден и тяжек был этот труд. Писатель XIII века Даниил Заточник упомянул такую народную пословицу: «Лепши есть камень долотити, нежели зла жена учити». И не на каменосечной ли работе родилась печальная песня народная про «бел-горюч камень»?
Русские плотники с древних времен и до нынешнего дня рубят деревянные избы не на тех местах, где им стоять надлежит, а где-нибудь рядом, а потом переносят размеченные бревна сруба на готовый фундамент и кладут их накрепко.
Эту свою сноровку владимирские старинные мастера и приложили к каменной кладке.
В сторонке на земле долотили они камни и плотно подгоняли один к одному. Так мало-помалу получались по четырем сторонам от фундамента распластанные на земле все четыре каменных стены.
Возле этих разложенных по порядку камней садились самые искусные мастера и выводили на них резьбу, какую главный зодчий либо они сами на камнях углем рисовали. Малыми скарпелями понемногу сбивали они фон, а сами узоры не трогали, так рисунок получался выпуклым. Ударяли осторожно, ведь один раз неверно стукнешь молотком по рукояти скарпеля, и ненароком отскочит кусок узора — принимайся сызнова за другой камень.
Получались из их искусных рук на камнях резных то листья со стеблями, то звери, то птицы. Случалось, львов, с поджатыми лапами возлежащих, из единого камня высекали.
По христианским обычаям те львы прозывались «неусыпными стражами», их ставили стеречь вход во храм.
Но живых львов владимирские камнесечцы отроду не видывали, и получались из-под их скарпелей не львы, а коты, да еще улыбающиеся, из той породы пушистых усатых котов, что в боярских теремах на теплых муравленых лежанках нежиться любили, а мышей ловить давно разучились.
Готовые камни подмастерья несли к начатым стенам и вмазывали накрепко.
Все выше и выше возводили каменщики стены. Леса из сосновых жердей ставили. Каждый камень обвязывали веревкой, закидывали веревку через деревянный кругляш — блок и тянули ее. Так поднимался камень кверху, на свое место.
Северная и южная стены немного выступающими плоскими лопатками снизу доверху делились на четыре части, на четыре «прясла» — «щеки». И на каждом прясле каменщики начали ставить узкие, будто молодые, березки, стройные полуколонки; на каком прясле три, на каком две. Издали казалось, будто соединенные арочками шнуры свисали вниз, и каждый такой белокаменный шнур кончался, словно драгоценной подвеской, либо женской, либо львиной, вернее кошачьей, головой, а то и малым заморским зверьком или птицей; зверек размахивал крыльями, а птица ходила на четырех лапах.
Женские головы были с косами, заплетенными на две стороны, — так причесывались тогдашние девушки. И для каждой головы мастер находил свое выражение лица: эту высекал с тонкими, строго поджатыми губами, а ту выводил толстощекую, улыбающуюся. Словно бы создавали мастера скульптурные портреты своих дочерей.
Из этих свисающих вниз белокаменных, соединенных арками нескольких шнуров-полуколонок, с львиными и женскими головами, со зверями и птицами на концах шел по всем четырем стенам храма аркатурный пояс.
Главный зодчий знал: коли смотреть издали на поднимающиеся снизу вверх линии лопаток да на эти свисающие шнуры колончато-аркатурного пояса, здание кажется выше и стройнее.
В Германии на некоторых средневековых замках тоже есть аркатурные пояски, но попроще. Может, кто из мастеров строил те замки, а потом явился во Владимир.
Русские умельцы и переняли его ремесло, но придумали долотить камни чуднее да искуснее.
Главный зодчий знал и другое: он наказывал выводить и сами стены, и лопатки, и каждую колонку аркатурного пояска кверху чуть поуже. И от этих многих, чуть сходящихся линий все здание опять-таки словно бы возносилось вверх, к облакам.
Выше, выше возводили каменщики стены. Над аркатурным пояском пробежала дорожка из маленьких камешков — поребриков. Еще положили несколько рядов камней, пришла пора оставлять места для окон, узких и высоких, как стрелы, взлетающие к небу, по четыре окна на северной и на южной стене. Полукружиями заканчивали каменщики каждый оконный проем.
Перед тем как начинать крышу ставить, главный зодчий собрал на совет лучших в артели мастеров. Многие старые книги пересмотрели они, перебрали разные чеканные и литые, золотые, серебряные, медные украшения и посуду — серьги, браслеты, кубки, чары, перестелили многие узорчатые ткани и пелены с вышивками. Такие ткани привозили купцы из Царьграда, с далекого Хорезма, из Грузии, из Армении. А рукописные старинные книги присылались из Киева, либо от греков, либо от сербов с болгарами. А драгоценные украшения и посуду собирали со всех земель.
Повесть о создании единого Московского государства. В книге рассказывается о политических событиях на Руси, о жизни и быте людей того времени.
Ребята из школы-интерната решают не разъезжаться на лето, а провести каникулы вместе, раскинув палаточный городок под Москвой. Но где взять столько палаток? Как сложить печь для приготовления пищи? И кто будет руководить оравой мальчишек и девчонок?Сорванцы будут сами строить городок. И руководить собой будут тоже сами! А что из этого получится, вам расскажет повесть Сергея Голицына.
Это произведение — плод творчества многих лет писателя Сергея Голицына, одного из представителей знаменитого княжеского рода Голицыных.Удивительная память Сергея Голицына возвращает читателям из небытия имена сотен людей, так или иначе связанных с древним родом.Русский Север, Волга, Беломорстрой — такова неполная география «Записок» картины страшной жизни Москвы второй половины 20-х годов, разгул сталинских репрессий 30-х годов.Воспоминания правдивы, основаны на личных впечатлениях автора и документах тех далеких лет, наполнены верой в победу добра.Эти воспоминания не предназначались для советской печати и впервые вышли в свет в 1990 г.
В основу повести «За березовыми книгами» лег подлинный туристский поход московских школьников.В поисках таинственных березовых книг ребята во главе с автором этой книги, детским врачом, и молодым начальником похода проходят по Владимирской и Ярославской областям.Находят ли они березовые книги? Об этом вы прочитаете в повести. Но никогда в жизни не забудут ребята того, что им пришлось увидеть, испытать и узнать. И, быть может, этот поход сыграл решающую роль в выборе их будущей профессии — геолога, историка или археолога.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который отправился летом путешествовать и неожиданно остался без начальника похода.Что делали ребята, какие интересные события с ними происходили, что им удалось найти, кого поймать — обо всем этом вы прочитаете в книге.
Приключенческая повесть об одном пионерском отряде, который во время туристического похода занимался поисками пропавшей картины выдающегося художника. Вместе с изыскателями мы узнаем, можно ли убить сразу 3 зайцев, сколько можно съесть мороженого, какие роковые последствия могут произойти из-за непродуманной подмазки сковороды, раскроем тайну старой рукописи, которая поможет разыскать пропавший портрет.
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.