Скандинавские сказания о богах и героях - [42]

— Дорогой отец! — воскликнул Синфиотли, крепко прижимаясь к груди Сигмунда. — Позволь мне отныне называть тебя так, потому что другого отца, кроме тебя, мне не нужно!

— Охотно позволяю, сын мой, — отвечал Сигмунд, — но давай сначала подумаем, как нам отсюда выбраться, чтобы камни, которые лежат над нашими головами, не раздавили нас, как мух.

Он взял из рук Синфиотли свой меч и, подойдя к одной из стен ямы, осторожно разрезал им с двух сторон крайнее из бревен. Оно с треском упало на землю. Сигмунд прислушался, но все вокруг было тихо. Тогда он принялся дробить мечом лежавшие над прорубленным им отверстием камни. Их обломки градом посыпались вниз. Оба богатыря укладывали их ровным слоем на дно ямы и, становясь на них, поднимались все выше и выше. Постепенно они достигли верхнего края приготовленной для них могилы и, раскидав руками последние преграждавшие им путь камни, вышли на волю.

Была уже ночь, и на небе ярко сверкали звезды. Сигмунд долго смотрел на лежавший перед ними королевский замок, в котором, как видно, все давно уже спали, а потом повернулся к Синфиотли.

— Пойдем, — решительно сказал он. — Там, где не помогла сталь, поможет огонь.

Юноша понял замысел своего названого отца, и его глаза сверкнули. Оба направились в лес и стали поспешно собирать хворост. Охапку за охапкой носили они его к замку и укладывали вокруг стен, не оставляя ни одной свободной щели, ни одного прохода.

Удовлетворенный своей местью, Сиггейр спокойно спал, когда его разбудили внезапный шум и грохот. Весь замок был в огне. Длинные языки пламени лизали сухие сосновые бревна, из которых были сложены его стены, и поднимались багровым венцом над черепичной крышей. Застигнутые врасплох гаутландцы, наталкиваясь друг на друга и потеряв голову от страха, метались по двору. Некоторым из них удалось проскочить сквозь огонь, но тут их настиг меч Сигмунда.

— Сиггейр, Сиггейр! — кричал франкский богатырь, и его громовой голос доносился до самых отдаленных уголков замка. — Ты слышишь меня, Сиггейр? Это я, Сигмунд, тот самый Сигмунд, которого тебе так хотелось погубить, и мой меч снова в моих руках. Пришел час расплаты, Сиггейр!

Король Гаутланда, который задыхался от дыма, страха и злобы, отвечал ему лишь глухим проклятием.

Вдруг из густой завесы огня и дыма, которая все больше и больше окутывала замок, появилась женщина.

— Наконец-то, сестра! — радостно воскликнул Сигмунд, узнав в ней Сигни. — А я уж боялся, что ты не успеешь спастись.

— Я пришла проститься с тобой и Синфиотли, — отвечала Сигни. — Спасибо тебе, что ты отомстил Сиггейру за смерть наших родных. Прощай и постарайся заменить Синфиотли отца. Это моя последняя просьба к тебе.

— Как! — вскричал Сигмунд, догадываясь о намерении сестры. — Ты хочешь оставить нас и погибнуть вместе с нашим врагом?

— Никто из моей семьи не может сказать, что я мало сделала для того, чтобы отомстить Сиггейру, — гордо отвечала Сигни. — Этой мести я посвятила всю свою жизнь, ради нее я пожертвовала двумя старшими сыновьями, которые сейчас гибнут в пламени, зажженном тобой. Но долг есть долг, и жена должна до конца следовать за мужем, как сказал мне на прощание мой отец… хотя бы этого мужа ей дали насильно, — добавила она тихо.

Сигни порывисто поцеловала брата и сына и, прежде чем те успели ее удержать, снова исчезла в огне.

Долго, до самого восхода солнца, горел замок Сиггейра. Уже давно рухнули его стены, похоронив под собой короля Гаутланда и всю его семью, а Сигмунд все стоял и стоял и в суровом молчании смотрел туда, где в последний раз видел Сигни, достойную дочь своего благородного отца.

СМЕРТЬ СИНФИОТЛИ

Сигмунд не пожелал долее оставаться в Гаутланде и принял решение вернуться домой, на родину. Его сопровождали Синфиотли, а также много дружинников Сиггейра, которые после смерти своего короля перешли на сторону победителей. Успешно борясь с ветром и непогодой, корабли Сигмунда вскоре достигли того места, откуда больше двадцати лет назад отправился в свое последнее плавание старый Вольсунг. Сигмунд уже приказал своей дружине высаживаться на берег, когда к нему обратился Синфиотли.

— Дорогой отец! — сказал он. — Я в первый раз плаваю по морю и еще ничего не видел, кроме своего замка да леса, в котором мы жили. Позволь мне взять несколько кораблей и часть твоей дружины и постранствовать по свету. Может быть, со временем и я сумею прославиться и стану таким же героем, как ты и мой покойный дед.

Как ни грустно было Сигмунду расставаться со своим приемным сыном, он понял желание юноши и без спора согласился исполнить его просьбу.

Синфиотли взял десять кораблей и несколько сот воинов, распрощался с Сигмундом и поплыл на запад, а Сигмунд с остальной дружиной высадился на берег и двинулся в глубь страны. По дороге он узнал, что над франками давно уже царствует новый король, и стал готовиться к сражению, но ему не пришлось прибегнуть к оружию. Узнав о возвращении старшего сына знаменитого Вольсунга, дружины франков перешли на его сторону, да и сам новый король даже и не думал сопротивляться. Сигмунд изгнал его из страны и снова поселился в замке своего отца под сенью дуба валькирий. Так он прожил несколько лет, мудро и умело правя страной и забыв на время о войнах и сражениях. Но вскоре одиночество ему наскучило. В это время до него дошла весть о тому что у датского короля есть красавица дочь, по имени Боргхильд. Сигмунд решил к ней посвататься. Имя короля франков, его богатство и древность рода были известны повсюду, и он не встретил отказа. Уже через несколько месяцев состоялась свадьба, и в старом замке Вольсунгов появилась хозяйка.