Скандинавия глазами разведчика - [19]

В своей книге «Следующая остановка — расстрел» Олег Антонович утверждает, что его замена, то бишь ваш покорный слуга, буквально копытами бил от нетерпения, снедаемый желанием поскорее вкусить блага капиталистической демократии и припасть к живительным родникам западной цивилизации. Истина как раз заключается в том, что будущий предатель всеми фибрами души не хотел возвращаться домой и нажимал на все педали, чтобы продлить срок пребывания в любимой им Дании. Читатель подумал, что Гордиевский не успел завербовать очередного агента и теперь ему мешают довести дело до конца? Не тут-то было! Ему нужно было задержаться в Копенгагене, чтобы купить кое-какую мебелишку! Уже тогда будущий «идейный борец» за демократию и справедливость обращал на себя внимание повышенным интересом к вещам.

Весь 1969 год я уже целенаправленно готовился к отъезду в Данию, проходил медицинскую комиссию, выездную комиссию ЦК КПСС, собирал информацию о стране, стажировался в различных подразделениях Службы и МИДа, хлопотал о документах и билетах, бронировал свою квартиру, чтобы избежать её отчуждения в пользу Моссовета, дорабатывал легенду, начал переписку с резидентурой о приобретении автомашины и аренде подходящей (то бишь дешёвой) квартиры в Копенгагене, готовил к командировке жену, ребёнка. При всём этом ПэГэ не освобождал меня от текущих оперативных обязанностей куратора Скандинавских стран.

Ни я, ни мои родственники за границей не проживали и не проживают, кроме нахождения меня в загранкомандировке.

Вся процедура оформления в ДЗК в среднем занимала по времени целый год. У некоторых молодых разведчиков она растягивалась и на полтора, а то и два года.

В нашем европейском направлении работал сотрудник, который несколько лет ждал своей очереди на поездку в Париж. Наконец, ПэГэ дал долгожданный сигнал на прохождение медкомиссии, и механизм подготовки в командировку был запущен. Пройдя все формальности и «муки ада», отдел кадров приготовился было подавать документы на получение французской визы, как вдруг МИД затеял с ПГУ тяжбу из-за какой-то должности в посольстве, и наш товарищ терпеливо ждал, когда же наконец этот вопрос «утрясут» на самом верху. Прошло несколько месяцев, и подали визовое ходатайство. Но и здесь его поджидала неудача, потому что из-за технической ошибки, допущенной машинисткой Консульского управления МИД, это ходатайство дважды пришлось переделывать. Когда наконец и это препятствие было успешно преодолено и французская виза была получена, у оперработника заболела дочка, в связи с чем он попросил отложить свой выезд до её выздоровления. Когда дочь выздоровела, кончился срок визы, и пришлось получать её заново, но тут слёг в постель уже он сам, да так, что больше уже не поднялся. Спустя полтора года после прохождения медицинской комиссии, признавшей его здоровым, его поразила тяжёлая форма рака. Лёжа на смертном одре, он до конца верил в свою поездку и извиняющимся тоном попросил посетившее его начальство «подождать немного, пока он оклемается». Он умер через несколько дней в возрасте 35 или 36 лет.

Думаю, того времени, в течение которого оперработник готовится в командировку, с лихвой хватило бы на то, чтобы подготовить из него космонавта и дважды забросить на Марс или Венеру. Но таковы были тогда установки, спущенные «сверху». Они были, кажется, специально придуманы для того, чтобы доставить нам больше хлопот. До сих пор непонятно, какого рожна нужно было проверять нас перед каждой командировкой, как будто мы пришли с улицы, а не прошли массу всяких спецпроверок при поступлении на работу? И помогла ли эта утомительная процедура изобличить хоть одного предателя?

Но даже если ты на пути к государственной границе преодолел все объективно выставленные препоны, то не надо забывать ещё и о так называемых субъективных трудностях, которые вносят в процесс оформления неменьшую нервозность. Это — сам противник. Он ведь тоже заранее готовится к твоему приезду в Данию, и если контрразведка располагает сведениями о том, что Гордиевский «подкачал» и по всем внешним признакам поведения не может быть отнесен к безобидной категории «чистых» дипломатов, то она может отказать мне во въездной визе, и тогда год напряжённой подготовки пойдёт «коту под хвост». А если наш родной МИД заупрямится и не даст согласия на то, чтобы и в будущем мы продолжали использовать должность атташе в этой стране? А если какой-нибудь влиятельный и пробивной начальник подразделения затеет сложную комбинацию с рокировкой должностей в резидентуре, в результате которой окажется, что твоя должность куда-то уплывёт в другую страну? А если МИД страны будущей работы начнёт с нашими дипломатами визовую войну?

В общем, надо обладать железной выдержкой и колоссальным терпением, для того чтобы выдержать все эти испытания и успешно проплыть между Сциллой собственных бюрократических препонов и Харибдой вражеских козней, прежде чем приступить к основной твоей работе.

Нужно было поднять владение собой до уровня самовнушения.

При оформлении в ДЗК разыгрываются своеобразные игры с супругой разведчика. Правда, они начинаются ещё на этапе его учёбы в спецшколе и продолжаются во время работы в Центре, но особую интенсивность приобретают перед отправлением семьи в загранкомандировку. На всех этих этапах непосредственный начальник должен непременно познакомиться с женой подчинённого и поддерживать с ней постоянный контакт, чтобы быть в курсе того, что происходит в семье оперработника. Время от времени он напрашивается к своему подчинённому в гости, чтобы воочию убедиться, чем дышит его супруга, какие у неё отношения с мужем, что она собой представляет как личность и чего от неё можно ожидать в условиях загранкомандировки