Скандальные свадьбы - [46]

Все же маркиз ни разу не позволил себе погубить репутацию невинной девушки. Ему такое даже в голову никогда не приходило, во всяком случае, с тех пор, как он достиг совершеннолетия. Но эта женщина — эта упрямая, красивая рыжеволосая женщина, которую он всего‑то и знает, что два дня, — сводила его с ума. Он желал ее. Вот так — просто и вместе с тем сложно. В данный момент он боялся встать со стула, потому что его желание было слишком постыдно заметно. Но ведь ему уже тридцать лет, и он умудрен опытом. Разве должна неопытная девственница так на него действовать? Тем не менее факт налицо, так что действительно будет лучше, если он скажет то, что хочет, и уйдет.

Харрисон откашлялся.

— Судя по вашему странному поведению, вы намерены предупредить вашего брата о том, что я его ищу, но у вас из этого ничего не выйдет, мисс Бенчли. Ему никогда не удастся от меня скрыться.

— Думаю, он это знает.

— Тогда на что вы надеялись, сломя голову бросаясь искать его? Думаете найти брата раньше, чем я?

— …И спасти его от кровожадного маркиза! — Ее зелено‑голубые глаза сверкали, голос срывался и грудь вздымалась и опускалась под халатом. Она была великолепна в любом наряде: и в незатейливом халате, и в мятом грязном костюме для верховой езды, и сейчас, мокрая, непричесанная, только что после купания. Как же она будет выглядеть в шелках или золотой парче, со сверкающими в волосах бриллиантами и с жемчужным ожерельем вокруг шеи?

— Ну так что же? Вы признаетесь, что задумали убить моего брата только потому, что он поступил опрометчиво, влюбившись в вашу сестру?

Что бы о нем ни думали люди, Харрисону было несвойственно поступать импульсивно, но сейчас, когда Джинкс стояла перед ним с воинственным видом, обвиняя его в том, что почти соответствовало правде, он отшвырнул стул, на котором сидел, и, не дав ей опомниться, схватил ее в объятия.

— Что… что вы делаете?

— Вы умная женщина, мисс Бенчли. Догадайтесь! — Маркиз заглушил протест, накрыв ртом ее пухлые губы. Целуя Джинкс, он наконец понял, как страстно желал сделать именно это. Он хотел поцеловать ее с того самого момента, как увидел, и все два дня, что они с трудностями преодолевали путь в погоне за сбежавшей парочкой. Разумеется, у него были и более грандиозные планы, но поцелуй мог стать хорошим началом.

Он целовал ее так, словно имел на это право: решительно завладев полными губами, пробуя их на вкус… и она — о Боже! — ответила на его поцелуй! Итак, он бросил перчатку, а она приняла его вызов.

Джинкс неожиданно быстро разобралась, что к чему. Слова протеста замерли у нее на губах, вместо них из ее груди вырывались тихие стоны удовольствия. Она была влажная, гибкая и мягкая, а когда он прижал ее к себе, выгнула спину, чтобы быть еще ближе. Ее губы разомкнулись, приглашая его язык войти внутрь, и Харрисон испугался, что ситуация еще больше осложнится. Проведя руками по ее спине, он погладил талию, округлости ее бедер и шептал:

— Тебе приятно, да?

— Да, — выдохнула она. — Я никогда не думала, что такое может быть.

Сжигаемый страстью, Харрисон начал ритмично двигать языком, стараясь вызвать у нее ответное желание. Он понимал, что слишком торопится и может спугнуть ее, но ничего не мог с собой поделать. Его руки изучали ее тело, а губы требовали подчинения.

Он чуть не сошел с ума, когда она, повторяя движения его рук, стала гладить его спину и бедра. Она была прелестна и честна, но ее первый сексуальный опыт слишком запоздал…

Застонав, Стерлинг оторвался от губ Джинкс и, пробормотав себе под нос проклятие, разомкнул объятия, но не отпустил ее совсем, а держал за плечи и тяжело дышал.

— Что вы пытаетесь сделать? — Он смотрел на нее в упор, ужасаясь только что произошедшему между ними. — Что, черт возьми, вы задумали?

Она замерла, а губы ее, сладкие, розовые губы, которые так приятно было целовать, дрожали. Но мгновение прошло, и блеск страсти в глазах потух.

— Что пытаюсь сделать я? — Она вырвалась и отступила от него как можно дальше. — Лучше спросите себя, что вы пытаетесь сделать: сначала нагло вторгаетесь ко мне в комнату, мешаете мне купаться, а потом начинаете меня целовать… — Она запнулась, по при этом ее негодование ничуть не уменьшилось. — И после всего у вас хватает наглости обвинять меня, будто я пытаюсь что‑то сделать с вами?

Она была права по всем пунктам, и они оба это знали. Харрисон не мог найти логического объяснения своему идиотскому поведению, поэтому предпочел перейти в наступление и обвинить во всем ее.

— Если вы задумали заманить меня и воспользоваться ситуацией для того, чтобы иметь возможность улучшить свои позиции, то сильно ошибаетесь. У вас ничего не получится.

— Как, вы обвиняете меня в том, что я столь гнусным способом пытаюсь заполучить вас в качестве мужа? Вы это подразумеваете?

— Нет, это я не имел в виду. — Маркиз старательно пригладил волосы, опасаясь, что если он не займет чем‑то свои руки, то схватит ее и заставит замолчать единственным известным ему способом. Вряд ли это могло привести к чему‑либо хорошему. — Я вообще не хотел сказать ничего подобного.

— Так что же вы все‑таки имели в виду? — Она смотрела на него в упор, сжав кулаки.