Скандальные наслаждения - [6]

Геро в оцепенении взглянула на Рединга — тот уже не улыбался и, повернувшись к своему брату, произнес:

— Разумеется, с твоего разрешения, Томас.

Они стояли рядом, и Геро не могла не заметить, как они похожи. Оба высокие, оба одинаково наклоняли голову, у обоих — квадратные подбородки. Глядя на Рединга, можно было принять его за старшего, но Геро знала, что он на несколько лет моложе Томаса. У лорда Рединга глубоко посаженные глаза, много морщин и выражение лица циничное. Он выглядел так, словно жизнь обошлась с ним куда жестче, чем с Мэндевиллом.

Мэндевилл не ответил брату, и пауза становилась неловкой. Вдовствующая маркиза стояла между ними и с беспокойством смотрела на старшего сына. Вероятно, ее беспокойство каким-то образом на него подействовало, потому что он кивнул Редингу и еле заметно улыбнулся.

А Рединг тут же повернулся к Геро, и не успела та и глазом моргнуть, как оказалась почти на середине залы.

— Что вы задумали? — зашипела на него она.

— Менуэт, полагаю.

Она выразительно на него взглянула.

— Ну, ну, дорогая сестра…

— Прекратите так меня называть!

— Что вы сказали, сестра?

Они уже стояли среди других пар, и Рединг повернулся к ней лицом.

Геро сощурилась.

— То, что вы слышали!

— Но скоро вы действительно станете моей сестрой, — растягивая слова, произнес он, словно объяснял очевидные вещи глупой малышке. — Как еще мне следует называть вас, жену моего старшего брата, как не сестрой? — Он смотрел на нее с самым невинным видом.

Геро чуть не рассмеялась. Одному Богу известно, что Мэндевилл — не говоря уже о брате — подумает, если она на балу в честь ее помолвки захохочет как школьница.

— С какой стати вы пригласили меня на танец?

Гриффин изобразил обиду.

— Ну, я подумал таким образом отметить вашу замечательную помолвку.

Геро приподняла левую бровь, хотя на него этот жест, надо признать, не производил никакого впечатления.

Рединг наклонился к ней и хрипло прошептал:

— Или, возможно, вы бы хотели обсудить пикантные моменты нашей встречи в присутствии обеих наших семей?

Зазвучала музыка, и Геро присела в реверансе.

— Мне думается, вы потеряете больше, чем я, если сообщить им об обстоятельствах нашей встречи.

— Можно себе представить, — ответил он, когда они начали двигаться по кругу в танце. — Но вы не принимаете во внимание редкостное занудство моего брата.

Геро едва заметно сдвинула брови.

— На что вы намекаете?

— Я просто излагаю факты. Мой брат узколобый осел. Узнав, что вы были в той гостиной с Беллой и со мной, он немедленно сделает неправильные выводы.

Танцевальные па на минуту разъединили их. Геро пыталась понять, что же он за человек, если говорит такие вещи о собственном брате.

Они снова соединились в танце, и она тихо спросила:

— Зачем вы говорите мне все это?

— Я просто говорю правду.

Она покачала головой:

— Не думаю. Полагаю, вы стараетесь настроить меня против вашего брата, а это очень-очень дурно.

Гриффин улыбнулся, и у него под правым глазом дернулась жилка.

— Леди Совершенство, мы же снова встретимся и…

— Прекратите называть меня так, — вконец рассердилась она. — Я не думаю, что Мэндевилл такой ужасный, каким вы его считаете.

— Я, конечно, не смею противоречить даме, но вы понятия не имеете, о чем спорите.

Геро укоризненно посмотрела на него:

— Сэр, вы оскорбляете и своего брата, и меня. Я не могу представить, что такое сделал ваш брат, чтобы заслужить столь скверное отношение.

Рединг наклонился к ней так близко, что она уловила запах лимона и сандалового дерева.

— Не можете?

Геро помимо воли вздрогнула. Она не такая уж маленькая женщина — на самом деле она выше ростом большинства знакомых дам, — но Рединг выше ее по крайней мере на фут. Он пользуется своим физическим преимуществом, чтобы запугать ее.

Ну, дочь герцога не так легко сбить с толку. Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Нет. Я не могу себе представить такое ужасное зло, за которое вы готовы очернить собственного брата.

— Возможно, у вас просто не хватает воображения, чтобы это представить, — буркнул он, не глядя на нее.

— А может, это у вас больное воображение.

— В ваших глазах это выглядит, вероятно, так. Я не обладаю достоинствами своего брата. Я не блестящий член парламента, я не обладаю ни его красотой, ни галантностью. И… — Рединг снова наклонился к ней, — … у меня нет его высокого титула.

Геро сначала удивилась, потом тихонько засмеялась:

— Вы настолько завидуете ему, что считаете, будто я выхожу за него из-за его титула?

Она увидела — и это доставило ей удовольствие, — что он рассердился.

— Я не завидую…

— Разве? — нежным тоном прервала его она. — В таком случае вы, вероятно, просто глупец. Мэндевилл — человек чести. Он настоящий джентльмен. И его ценят в парламенте. Все, с кем он имеет дело, его уважают. К тому же он друг моего брата и его сподвижник. Я горжусь тем, что я его невеста.

Танец развел их в разные стороны, а когда они опять сблизились, Гриффин натянуто кивнул:

— Возможно, вы правы. Возможно, я глупец.

Он застал ее врасплох своими словами. Наглец, коим она его считала, с такой готовностью не признал бы свои недостатки.

Рединг посмотрел на нее, и уголки рта у него дрогнули, словно он догадался, о чем она подумала.