Скандальная связь - [31]

— Конечно же. Вы правы, и я должен извиниться.

— Не вижу оснований, вам не за что извиняться. Давайте просто забудем этот прискорбный инцидент?

— Не уверен, что смогу, более того — что хочу забывать.

— Очень любезно с вашей стороны так говорить. Отнюдь, Софи, любезность здесь совершенно ни при чем, это чистая правда.

И хотя мы вполне способны извиняться — или препираться друг с другом, я не знаю, что именно сейчас происходит, — до рассвета, мы отправляемся домой, и он время от времени самым пристойным образом берет меня под руку, помогая перебираться через рытвины и ямки.

Он провожает меня домой. Один из лакеев, зевая, открывает парадную дверь и с любопытством смотрит на нас. Уверена, наше прохладное вежливое прощание разочаровывает его, и пока я тащусь наверх, в спальню, я осознаю, что и сама разочарована. Но я же теперь другой человек, благовоспитанная и уважаемая миссис Марсден, и единственное, что мешает мне сейчас делать карьеру, — это мой наниматель.

Я лежу в постели и смотрю на резвящихся над моей головой богов — по правде сказать, все никак не привыкну смотреть на них, будучи в одиночестве, — и размышляю о поцелуе Гарри Бишопа. Это была большая ошибка, причем не первая моя ошибка с ним, и впредь ничего подобного не должно повториться. Мне определенно нужно избегать Гарри, лунного света и соловьев, по крайней мере всех их, вместе взятых.

По зрелом размышлении я встаю и подпираю дверную ручку стулом — на случай, если меня решит навестить лорд Шад, мужчина, которому луна и соловьи ни к чему.

Дневник мисс Амелии Прайс

Какой чудесный вечер! Милая Джейн восхищалась моим платьем и прической, она просто чудо, и хотя у меня порвался новый чулок и я натерла ногу, покатанцевала, это совсем не важно. Им понравилось, как я пою! Мое первое публичное выступление состоялось!

Однако Джейн шепнула мне на ушко большую глупость: она считает, что миссис Марсден и Гарри Бишоп — любовники! Какая чушь! Они даже не ладят друг с другом. Хотя танцевали они красиво.

 

Софи

На следующее утро я собираюсь заявить о своем уходе. Мне до ужаса не хочется этого делать, но что еще остается? Я не могу поехать ни в Бат вместе с Амелией и несносной миссис Уилтон, ни в Брайтон, где соберется весь свет.

Кроме того, вопрос с моим любвеобильным нанимателем, в котором я разочарована до глубины души, остается открытым. Естественно, я оттягиваю неприятный момент как могу, но потом нас с Амелией вызывают в кабинет его сиятельства — простую, по-мужски аскетичную комнату, которую оживляют акварели морской тематики и карандашные наброски детей, я так полагаю, исполненные лордом Шадом.

— Итак, — начинает лорд Шад, — речь идет о твоей поездке в Бат, Амелия. Ты, как я понимаю, хочешь ехать туда с новой подругой, а не в Брайтон вместе с нами? Потому что мистер и миссис Прайс и миссис Марсден отправляются с нами на море. Миссис Уилтон ясно дала понять, что она приглядит и за Джейн, и за тобой, так что в услугах миссис Марсден в Бате не будет необходимости.

— О да, сэр. Я буду очень скучать без вас. Но мне так нравится мисс Уилтон. Если, конечно, вы согласны, сэр.

— Что ж, хорошо. — Он встает и начинает ходить туда-сюда по комнате, заложив руки за спину. Будь на его месте другой человек, я бы истолковала это как проявление душевного волнения, — Естественно, денег на карманные расходы мы тебе дадим. Леди Шад говорит, что тебе там понадобятся платья и все такое. Но…

Если бы Амелия была чуть помладше, она, наверное, запрыгала бы на месте от восторга, а так она только крепко сжимает лежащие на коленях руки и сияет счастливой улыбкой.

— Ты очень молода, — продолжает лорд Шад, — и я не жду, что ты вернешься помолвленной или с полудюжиной кавалеров на хвосте. Просто проведи время хорошо. Однако… — Он снова умолкает, и я понимаю, что он и впрямь очень волнуется. — Хотя ты еще так юна, я думаю, пришло время тебе узнать тайну твоего происхождения. Нет, миссис Марсден, можете остаться.

Это я начала вставать, не желая вмешиваться в семейный разговор.

— Если вы уверены, сэр.

— Уверен. Амелия, ты что-нибудь помнишь о своей матери?

Она качает головой:

— Вы, я так понимаю, имеете в виду не миссис Прайс. Мама… Я смутно, помню ее голос. Она дала мне игрушку, маленького деревянного барашка, и сказала, чтобы я вспоминала о ней и гладила его по шерстке. Я так часто его гладила, что шерсть вытерлась и женщина, у которой я служила, бросила его в камин. А потом вы, сэр, нашли меня. — Она смотрит на него доверчиво, с любовью, и у меня возникает предчувствие, что Амелия вот-вот понесет тяжкую утрату.

— И ты больше не получала от нее вестей? Ни от нее, ни от отца?

— Нет, сэр. О, сэр, неужели она вернулась?

— Нет, увы, нет. Боюсь, она уже умерла.

— Да, сэр, я тоже так думаю, — произносит Амелия, удивляя меня самообладанием. — Но ведь у меня есть мистер и миссис Прайс, сэр, и вы. И еще тетя Шад. Мне очень повезло.

— Дело в том, Амелия, — лорд Шад останавливается перед ней, — что у нас с тобой общий отец. Я твой единокровный брат.

Ее руки, сжатые в момент радости, напрягаются так, что белеют костяшки. Так как я сижу рядом, то накрываю, ее руки ладонью.