Скандальная история - [136]

— А как насчет Донны Ди? Она виновата не меньше этих троих.

— Она всегда любила Хатча. Если бы я доказала коррумпированность Хатча, на нее так же легло бы пятно позора, как и на него. Но она явилась ко мне умолять спасти ему жизнь, как в свое время я умоляла ее рассказать правду в приемной шерифа Джолли. Я не поэтому отказала в ее просьбе. Но теперь она тоже знает, что значит отчаяние, когда покидает последняя надежда.

— А у Ламара есть здесь родные?

— Мать. Насколько мне известно, она ничего не знает об его участии.

— Значит, там некому мстить?

— Да. Но Грэм может быть ее внуком, причем единственным.

— Ты действительно не знаешь, кто из них может быть отцом?

— Нет.

— Грэм не знает об?..

— Нет! И я не хочу, чтобы он знал.

— Да, но ведь он наверняка спрашивал о том, кто его отец?

— Я не очень о нем распространялась. Грэм знает, что у него только одни родитель — это я.

Диллон посмотрел на нее с сомнением.

— Сейчас, может, так и есть, а что потом? Чем старше он будет, тем больше вероятность, что он захочет узнать правду.

— Если такое время наступит, я честно скажу ему, что не знаю.

— Но существуют способы определения. Генетическая экспертиза, по-моему.

— Я не хочу этого знать. Для меня это не имеет значения. Он мой. Мой! — подчеркнула Джейд. Голос ее дрогнул. — Если бы я знала о болезни Хатча и о бесплодии Нила, возможно, оставила бы Грэма в Нью-Йорке. Я никогда не предполагала, что он может стать козырем в их игре. Это испугало меня, Диллон. Ты думаешь, я перегнула палку сегодня? Нет, я знаю, на какие подлости способны Нил и его отец.

Было видно, что Джейд действительно напугана. Инстинктивно он потянулся к ней. Так же инстинктивно она отпрянула от него.

— Черт подери, мне бы не хотелось, чтобы ты воспринимала меня как угрозу. Я просто хочу обнять тебя. — В темноте голос Диллона звучал более хрипло. — Просто обнять тебя, Джейд. Больше ничего.

Прошло несколько секунд, прежде чем она прошептала:

— Думаю, что не буду возражать, если ты обнимешь меня.

— Я бы никогда не сделал тебе больно, — сказал он, вставая со стула и усаживаясь на кушетку рядом с ней. — Никогда.

— Я верю.

Диллон обнял ее и откинулся назад на диванные подушки, увлекая ее за собой. Интимность обстановки испугала ее. Она схватила его за руки.

— Все в порядке, — прошептал он. — Все в порядке. Как только ты скажешь, я тебя отпущу. Ты хочешь этого? Скажи мне.

После заметного колебания Джейд покачала головой и прислонилась к нему. Очевидно, ее не очень смущало то, что его майка была несколько коротковата. Она положила голову ему на грудь. Ее волосы скользнули по его коже, и Диллон чуть не застонал от удовольствия. Ее ладонь доверчиво лежала на его руке.

— Джейд?

— А?

— И с той ночи ты ни с кем не могла быть близка?

— Не могла и не хотела.

— Не хотела даже попробовать?

— Я пробовала, С Хэнком.

— Хэнком Арнеттом? — Он почувствовал укол ревности.

— Он любил меня. Я знала, но не хотела этого Я не хотела причинять ему боль. Все время говорила ему, что все бесполезно, что я не смогу измениться, Умоляла его не надеяться понапрасну на мое выздоровление. Но он был очень упрям и слушать не желал.

— В конце концов убедился?

— Это заняло не так много времени. Мне хотелось ответить на его чувства, начала даже посещать психолога. Вскоре даже смогла совершенно спокойно поцеловать его.

— Тебе нравилось целоваться с ним?

— Насколько позволяло мое состояние.

Ревность Диллона несколько поутихла. Однако, признавшись, что ей нравилось целоваться с Хэнком, она опять подлила масла в огонь.

— Когда умер Митч, — продолжала Джейд, — на похоронах появился Ламар. С ним вернулись все мои страхи, и я сказала Хэнку, что не смогу быть близка ни с ним, ни с кем другим. Это невозможно.

— Ты ему объяснила почему?

— Нет. Поэтому он рассердился и несколько месяцев не появлялся. Однажды он вернулся, и с тех пор мы стали хорошими друзьями. Он принял мои условия.

Диллон не стал говорить о Хэнке, уверять, что он отличный парень. Хэнк был в Нью-Йорке, а Диллон — здесь и держал Джейд в объятиях.

— Почему ты рассказала об изнасиловании мне, Джейд? — Когда она подняла голову и посмотрела на него, Диллон понял, что у него нет причин ревновать ее к Хэнку или к кому-либо еще.

— Потому что ты не принял меня такой, какой я есть, без объяснений.

— И?

— И потому что для меня очень важно, чтобы ты понял, почему я такая.

Чтобы не поцеловать ее, он прижал ее голову к своей шее.

— То, что сделали с тобой, было преступлением. Гнусным, подлым и жестоким. Но это не имеет ничего общего с интимной близостью.

— Я это понимаю.

— Близость между людьми, которые любят друг друга…

— Это нечто совсем другое, — закончила она за него. — Психолог говорил мне это столько раз, что я уже больше не могла этого слышать. У меня нет чувства собственной вины. Да, я так же ненавижу законодательство в области сексуальных преступлений, как и тех парней. Нет, я не считаю, что все мужчины скоты, у меня нет склонности к лесбиянству, я не хочу, чтобы всех мужчин кастрировали…

— Уже легче…

Джейд повернула к нему голову и, когда их взгляды встретились, рассмеялась. Диллон тоже. Они смеялись несколько минут, и этот смех был очистительным, потому что ни один из них не мог плакать. Ослабев от смеха, они прижались друг к другу.