Скандал у озера - [142]

Из окна своего дома Матильда видела, как они проходят. Преисполненная радости, оттого что они снова вместе, она решила пока не показываться влюбленным. «Боже милостивый, не стоит им мешать, моим голубкам! – думала она. – Я молилась за них, и Господь услышал мои молитвы».

Перекрестившись, женщина вернулась к своей печке, где варился ароматный суп для кюре – замысловатая смесь капусты, лука и мелко порезанной кружочками моркови. «Но этим вечером наш добрый священник будет лакомиться не один – я обязательно напрошусь к нему за стол! – размышляла Матильда. – Кто знает! Он – пастырь душ своих прихожан. Он выслушал много признаний, в частности, и от малышки Эммы. Я прочитала по картам таро: чтобы найти пропавшего ребенка, нужно обратиться в религиозные учреждения. Значит, это либо – к кюре, либо – к монашкам».

Ясные глаза целительницы заискрились. Казалось, она сквозь стены всматривается в какую-то определенную точку в далеком треугольнике, образованном церковью, домом священника и женской обителью Сен-Прима.

Глава 15 По следам Эммы

Сен-Прим, церковь, воскресенье, 10 июня, 1928, утро

Матильда и Жасент встретились перед церковью. Месса должна была вот-вот начаться. Празднично одетые прихожане толпились на паперти, обмениваясь приветствиями, перед тем как войти. Жасент немного отстала от своей семьи: пожилая подруга придержала девушку за локоть.

– Послушай, детка, мне бы хотелось помочь найти ребенка твоей сестры. Вчера вечером я планировала разговорить господина кюре – у меня есть на то свои причины, но сейчас не время объяснять, какие именно. Однако он вежливо отправил меня домой, хоть иногда и предлагает мне поужинать с ним за столом. Он сказал, что в данный момент у него нет времени на разговоры, – ему необходимо было подготовить проповедь.

– Да, это идея моего отца, – тихо сказала Жасент. – Папа считает, что лучше рассказать местным жителям всю правду об Эмме до того, как они узнают об этом из газет. Не хочу тебя обидеть, Матильда, но считаю, что расспрашивать кюре – дело бесполезное. Я тоже думала задать ему кое-какие вопросы. Он крестил нас, мы ему исповедовались. Возможно, Эмма рассказала ему о своей беременности, но, как бы там ни было, он никогда не предаст своих раскаивающихся грешников, даже если в интересующий нас период какой-нибудь парень из округи и признавался ему в преступной связи с моей сестрой. Пойдем скорее! Мы зайдем последними, а я не люблю, когда все оборачиваются и глазеют на опоздавших.

– Ты права, красавица, пойдем! – согласилась Матильда.

Жасент беспокоилась напрасно. Некоторые верующие не спешили усаживаться на скамейки и все еще стояли группками в разных местах нефа. Вокруг раздавался обычный гул перешептываний и пустых разговоров. Одетая во все черное, Жасент присела в первом ряду, возле Сидони. Вся семья Клутье была в траурном облачении. Альберта надела шляпку-вуалетку из черного тюля. Фердинанд Лавиолетт тоже не нарушал правил. Его соседи, Рене и Франк Дрюжон, сидели рядом.

Не изменяющая своим причудам Матильда оставалась стоять у кропильницы, однако оставила за собой место, положив руку на спинку стула. Она намеревалась пристально следить за выражением лица каждого из прихожан, а особенно тех из них, кто был приблизительно одного возраста с детьми Клутье. Когда жестокая правда о судьбе Эммы выплывет наружу, возможно, кто-нибудь из бывших поклонников убитой как-то особенно на это отреагирует.

Месса шла своим чередом и уже подходила к концу, когда кюре взял слово, попросив паству присесть на свои места.

– Дорогие мои прихожане, в это воскресенье вас собралось много, и я хотел бы воспользоваться этим, дабы внять смиренному прошению одного отца. Шамплен Клутье, выходец из первых поселенцев, обосновавшихся в Сен-Приме, которого обрушившееся на его семью горе ранило в самое сердце, поручил мне обратиться к вам, его соседям и друзьям, со следующим сообщением. Естественно, все мы знаем о том, какую жуткую утрату в лице дочери Божьей Эммы довелось понести его семье и ему самому. Возможно, уже на днях вы прочитаете в прессе трагические подробности этого происшествия. Но Шамплен хотел бы, чтобы впервые вы узнали об этом не из газет.

По рядам прокатились заинтригованные перешептывания. Сидони сжала руку матери, тогда как Жасент схватила за руку брата, сам Лорик нервно теребил ногой.

– Мы оплакивали юную Эмму, получившую должность преподавательницы в другом муниципалитете, – продолжил священник. – Мы думали, что она пала жертвой несчастного случая, утонув в водах разлившегося озера, но все оказалось совсем не так. Став на гибельный путь, подобно овечке, что сбилась с дороги Священного Писания, Эмма обожглась пламенем запретной любви, попав в ловушку женатого мужчины, уважаемого, как мы полагали, доктора, который на пятнадцать лет старше ее. Именно он, обесчестив девушку, лишил ее жизни, здесь, в Сен-Приме.

После этих слов гул в церкви усилился, прерываемый восклицаниями и исполненными ужаса сетованиями. Кюре жестом потребовал тишины. Для него была мучительна его нелегкая миссия, но он, казалось, был решительно настроен довести дело до конца.