Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [28]

День уже понемногу клонится к вечеру. Разогретый воздух в долине Муты замер недвижно, зной стоит нестерпимый, укрыться от него негде. Мы все побиты и покалечены, кто-то больше, кто-то меньше. Прозрачный кулек с жалкими хариусами заброшен на затоптанный пол под дальнее сиденье уазика. Водитель пришел в себя, но он все еще слаб и бледен, рука его замотана бинтами и сильно болит. Сергей немного обсох, однако одежда стоит теперь на нем колом, мокрые швы брюк и рубашки режутся и раздражают кожу, ноги в отяжелевших сапогах преют от влаги и жары. Тем не менее он вызывается рулить. Мы громоздимся в автобус, разворачиваемся и медленно едем в сторону базы. Ведет Сергей, которому сегодня изрядно досталось. Водитель молча, бледный, сидит сзади и тупо смотрит в окно. Топольнинский мужичок клюет носом, в углу его рта прилип к губам бычок.

Когда мы, на этот раз без приключений, добираемся до Денисовой пещеры, водителя тут же уводит местный доктор – на промывку раны и перевязку. Сергей уносит покрытый грязью гидрокостюм к себе в домик, где принимает душ и переодевается в чистую сухую одежду. Мы с топольнинским мужичком сидим в теньке, на широком крыльце столовой, и дуем чай с печеньем. Солнце уже зашло за Дедку. Смеркается. День пролетел быстро, все мы чертовски измотаны. И тут я вспоминаю про хариуса:

– Дьявол! Мы же рыбу оставили в машине! На жаре!

Я мчусь вниз к уазику и вынимаю кулек со слипшейся рыбой из-под заднего сиденья. После отношу улов на кухню, молодому повару базы, который уже хлопочет у плиты насчет ужина.

– Сделайте нам что-нибудь из него на ужин!

Повар берет кулек, разворачивает и разлепляет его, сует внутрь свой острый нос, принюхиваясь, и недоуменно смотрит на меня:

– Так рыба-то ваша стухла уже!

Потайное озеро (Бащелакский хребет)

В другой раз ловля хариуса сложилась для нас не в пример удачнее. Для этого нам понадобилось забраться на вершину Бащелакского хребта, под самые небеса. Зато уж там мы оторвались на рыбалке на славу!

Бащелакский хребет возвышается к западу от Денисовой пещеры, разделяя бассейны Ануя и Чарыша. Его высота немалая и достигает местами 2400 м. Вершины хребта – округлые гольцы, даже летом с северной стороны покрытые снегом. В сторону Ануя, на восток, вершины хребта обрываются небольшими горными цирками, на дне которых плещутся холодные и глубокие ледниковые озера. Один из таких водоемов – озеро Потайное, названное так, видимо, в силу своей труднодоступности и скрытности от человеческих глаз. На Потайное можно забраться от Ануя пешком или на коне, но этот подъем займет целый день или даже больше: местами дорога будет очень сложной. Снизу от реки поначалу идет смешанный лес, потом начинаются лиственницы и ели, еще выше растут кедры, а на высоте около двух километров остается один лишь карликовый кедрач, хорошо если в человеческий рост, с кривыми стволами, выше которого лежат только высокогорная тундра и каменистые гольцы.

Случаем от Дениски на Бащелак в один из дней должен был лететь вертолет, и мы договорились, что вылетим на нем вместе с другими попутчиками. С утра позавтракали и к десяти часам были готовы. Приготовлены были и снасти – нам сказали, что на озере водится много рыбы. После злополучной Муты верилось в это слабо, но удочки и мухи, тем не менее, были собраны, на всякий случай. Была прихвачена и надувная резиновая лодка, с ее короткими пластиковыми веслами и лягушкой-насо-сом.

Ровно в десять утра в горах снизу, со стороны Топольного, загрохотало. Из Барнаула прилетел вертолет марки Ми-8. Он сел на вертолетную площадку за Ануем, на широкой подошве Бабки. Мы, общим числом человек десять, забрались через широкую дверь в салон и расселись вдоль бортов, у круглых окошек. Завертелся наверху винт, зарычало, забило, засвистело, и машина неохотно оторвалась от травянистой поляны. Дальше дело пошло более споро: машина принялась быстро набирать высоту, двигаясь на запад и вверх знакомым нам ущельем Шинка. Внизу проплывали скалы и лес. Не прошло и десяти минут, как мы оказались на вершине хребта. Не успели мы опомниться, как вертолет стал снижаться на просторную ровную поляну, поросшую низкой полярной травкой, на высоте выше двух километров.

В этой скорострельности и заключен главный минус вертолетных путешествий по Алтаю: не успеешь оглянуться, сообразить – ан, ты уже прибыл на место. Полчаса лета – и под тобой сверкает голубая лента Телецкого озера. Еще полчаса – и вот ты уже проскочил насквозь весь каньон Чулышмана. Немного отвернул в сторону – и внизу уже асфальтированная стрела Чуйского тракта в районе Курая. Еще час полета – и тобою облетена кругом вся Белуха, а в придачу к ней – еще и ущелье Аргута, как и вся полосатая степь Самаха. Дальше следуют посадка и короткий пикник на плато Укок. И вот уже пилоты заторопились обратно в Барнаул или в Горно-Алтайск, чтобы успеть миновать горы и вылететь из них до заката. Таким вот кавалерийским манером и просвистывается на вертолете весь Алтай за один неполный световой день, и остаются от этого лихорадочного облета только десятки поспешных фотографий, сделанных через открытую дверь машины или окно, да бестолковая свалка из мимолетных впечатлений, никак не связанных между собой. При таком облете у облетевшего не возникает никакого реального представления об Алтайских горах, об их богатой природе и древней истории. Только беспорядочный набор глянцевых открыток шуршит в голове. Подлинный Алтай можно почувствовать и понять, только по-настоящему и глубоко