Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [16]

Заехали мы в лес и метров за двести до лабаза оставили трактор. Тут Федя решил карабин свой проверить, случайно выстрелил, и попал аккурат в заднее колесо трактора. Колесо спустило. Что нам делать? Делать нечего. Поднялись мы вверх по склону, залезли втроем на лабаз и сели в засаду, ждать медведя. Ждали долго. Мы сидели тихо, не курили, не разговаривали, не шевелились. Замерзли очень. Федя карабин держал наготове, я на коленях прожектор примостил, Сашка просто так сидел, за компанию.

– А как ночь была? Хоть что-то видно вам было?

– Да если бы. Как назло, новолуние случилось. Тьма была кромешная, как у медведя в заднице. Видеть мы ничего не видели, только сидели на ветках и прислушивались. И вот когда совсем непроглядно стало в лесу, захрустело от нас где-то впереди. Мы всматриваемся сослепу – вроде что-то мельтешит впереди на поляне, примерно там, где шкура конская валяется. Я шепчу Федьке на ухо: включать прожектор? Погоди, шепчет он. А сам уже трясется от возбуждения и карабин сжимает. Сидим, замерли и слышим: медведь бродит по поляне, тухлое мясо лошади жует, чавкает. Только собрались прожектор врубать, как тут – мама дорогая! Слышим: кто-то из-за спины у нас из лесу идет. И прямо к нам, к лабазу нашему крадется сзади в темноте. А у нас ноги-то свесились с лабаза вниз, а высота-то небольшая. Мы напугались – а вдруг медведь почует нас и схватит снизу когтями за ноги? Стянет с лабаза да загрызет – ему это одна минута. И вот сидим мы бездыханно, только трясемся от страха. А прямо под нами в темноте кто-то идет медленно, ветками хрустит. Прошел он под лабазом на поляну и тоже принялся лошадь доедать. Тут Федя шепчет мне: включай прожектор! А сам карабин поднимает наизготовку. Я зажигаю прожектор, аж ослеп в первый момент от яркого света. И вот чуток погодя глаза привыкли к свету, и мы видим: на поляне бегают два медведя. Оба молодые, однолетки, морды в крови. Федя начал палить из карабина. Эти двое – бежать, один вправо, другой влево. Только треск по тайге раздавался.

– И что, попал по ним Федя?

– А мы-то почем знали? Он мог их ранить, а если они раненные, запросто могли кинуться на нас и порвать. Ночью же не видно ничего. Посидели мы послушали лес – одна тишина вокруг. Аккумулятор скоро сел, и мы остались в темноте. Слезать с лабаза нам боязно было. Так и просидели на ветках до самого утра, как птицы, чуть не околели от холода. Утром, как чуть светло стало, слезли мы тихонько с лабаза, пошли осторожно на поляну: посмотреть следы. И опять – клочки медвежьей шерсти нашли, а крови нет. Промазал Федя. А от медведей в кустах две просеки остались – одна налево, другая направо. Потащились мы в деревню – за запасным колесом для трактора.

– Ну хоть ягоды-то набрали?

– Ягоды? Какой ягоды? А! Ну да, все началось с того, что мы за черникой в лес пошли. Хотели черники домой нарвать. Только не было ее в тот год, черники-то. Неурожай случился…

* * *

– Тут недалеко от Топольного несколько лет назад турбазу построили, «Лесная сказка» называется. Так там тоже был случай с медведем, – продолжает свои нескончаемые истории Анатолий Андреевич.

Мы досыта наелись картошки и теперь пьем крепкий чай, заедая его белым деревенским хлебом и домашним малиновым вареньем. В темное окно избы бьются с улицы мохнатые ночные бабочки, привлеченные светом из комнаты.

– Туристы бывают разные: кто-то спокойно с детьми отдыхает, кто-то рыбачит с утра до вечера, а кто-то напьется и начинает куролесить. Приехали как-то на «Лесную сказку» мужики с Кузбасса отдыхать. На дорогих джипах. Конечно, пили каждый день, а на турбазе жил медведь. Точнее, сначала нашли в лесу двух медвежат и посадили их в клетку. Их медведица бросила или не знаю что. После одного из них кому-то отдали, не знаю куда. А второй вырос в большого медведя и сидел в клетке для развлечения туристов. Ясное дело, все ходили к клетке медведя смотреть. Он спокойный был, туристы его подкармливали. Некоторые, бывало, что и баловались – пива ему давали, даже водки. И вот в один день те кузбассовцы напились и решили поглядеть, как медведь поросенка съест. Купили в Топольном маленького поросенка, притащили на базу. Принесли его к клетке с медведем и запустили внутрь. Поросенок напугался, бегает по клетке, визжит тоненьким голоском, а медведь смотрит на него – не поймет, что к чему.

– Вот же дебилы. – Мы осуждающе качаем головами.

– Да не говорите, – смеется рассказчик. – И вот поднялся весь этот визг, суета. Народ с базы собрался вокруг клетки, глазеет. Женщины ругаются, жалеют бедного поросенка, детей от клетки отгоняют. А мужики ждут, когда медведь начнет порося есть, а он все не ест и не ест. Сел только в своем углу и смотрит, как свинья по клетке бегает и визжит. Так прождали кузбасские напрасно до самой ночи и, недовольные, ушли спать. Решили, что не хочет медведь на людях порося давить, что ночью его задавит и сожрет.

Мы пьем чай и ждем продолжения. Зная кузбасских мужиков, мы не удивились такой их затее.

– Утром приходят кузбасские затейники к клетке, тяжелые с похмелья. И видят, что медведь спит в дальнем углу на соломе. А в его конуре спит поросенок. И только розовый пятачок наружу высунул.