Сияние Вышних Богов и крамешники - [5]

— Превратятся в патологических безумцев, — закончила мою мысль бабушка. — И не сотни тысяч, как ты сказал, а миллионы. Что сейчас мы и наблюдаем.

От слов бабушки я вздрогнул. В реальной жизни я никогда безумцев не встречал, но от бабушкиных слов веяло такой безысходностью, что мне стало страшно.

— Неужели всё так плохо? — посмотрел я на неё.

— Хуже некуда. Каких-то 5-6 лет назад твоя мать была совсем другим человеком. А сейчас ты у неё — «дерьмо», а я — старомодная дура набитая. Я, видите ли, в своей молодости «каталась, как сыр в масле», а она жила в нищете! И теперь моя дочь стремится наверстать упущенное и не понимает, что угодила в такую сеть, из которой уже не выбраться.

— Почему? — не понял я.

— Потому что сатанинские ценности стали для твоей матери нормой. Запомни, внук, деньги и вещи для настоящего человека являются всего лишь средством, но не целью. Для психически нездорового это цель. Понимаешь, не для того Творец подарил человеку сознание, чтобы он с его помощью обустраивал своё физическое тело, создавал для него комфортные условия существования. Это путь в никуда, дорога смерти, но не жизни.

— Скажи мне, бабуля, — перевёл я разговор на несколько иную тему, — ты и вправду, как считают отец с матерью, в своём детстве и юности… — тут я опять замялся.

— Слыла барыней и жила в роскоши?! — улыбнулась старая княгиня.

И мне показалось, что её улыбка засветилась сквозь слёзы.

— Как тебе сказать, внучек? С одной стороны, я и мои младшие братья Арсен с Александром, родились в княжеской семье, семье довольно богатой. Здесь моя дочь права, в юности нищеты я не знала. Но с другой стороны, нас с детства учили не быть привязанными ни к деньгам, ни к вещам. Мы получали образование не для того, чтобы сытно и комфортно жить, именно для этого сейчас многие и учатся, а для того, чтобы созидать. Уметь, и мыслить и трудиться творчески. Всё это на благо Великой России. И воспитание наше было жёстким. Когда мы не справлялись с заданием, нам не давали пищи. Да, да, я знаю, что такое и голод, и холод. Правда, меня не пороли, но вот Шуре, моему брату частенько доставалось. Он был нахрапистый, и поэтому твой дед разбирался с ним по-княжески, на конюшне. Такого воспитания твоя мать не знает, да и ты с ним незнаком. Вообще-то тебя и наказывать не за что, — поднялась старая княгиня с табуретки.

— А где сейчас твои братья? — спросил я её.

— Александра убили ещё в Питере во время красного террора, а Арсен всю жизнь прожил среди бурят на берегу Байкала. Ты ведь о нём слышал и не раз.

— А как ты с дедушкой уцелела? — стал допытывать я.

— Меняли фамилии, не раз переезжали с места на место… Страшно было, когда страной заправляли троцкисты. Но после того как Сталин взял над ними верх, всё изменилось к лучшему. Меня пригласили на работу по ликвидации неграмотности, твоего деда сделали начальником участка на первой прокопьевской шахте.

— Ты хочешь сказать, что сталинское время для таких как ты, было неплохим?

— Да. Кровавым оно было для перерожденцев и троцкистов. О перерожденцах ты только что слышал. Про троцкистов же ничего не знаешь. Но я тебе вот что скажу: это те самые люди, через которых силы тьмы ещё тогда пытались провести реформу в нашем сознании, вывернуть нормальные человеческие ценности наизнанку.

— Из того, что ты мне рассказала несколько минут назад, им это всё-таки удалось? — заметил я.

— Удалось, — кивнула головой бабушка. — Жаль, что Иосиф Виссарионович не поставил к стенке Микиту-«кукурузника», просмотрел. И теперь троцкистские реформы идут полным ходом.

— Я не знаю, кто такой Троцкий, и чем он занимался, но выходит, что Хрущёв его последователь, так?

— Так, именно так, внучек, — оценивающе посмотрела на меня бабушка.

— Мне нравится, что основное для себя ты уяснил. Теперь, я думаю, тебе понятно, почему Микита Хрущ, когда прорвался к власти, стал обливать грязью Сталина?

— Так выходит, ты с ошибками Иосифа Виссарионовича не согласна? Не признаёшь за ним культа личности и всего остального? — удивился я.

— У Сталина была всего одна ошибка, внучек, — снова села на своё место старая княгиня. — Он был слишком доверчивым и мягким человеком. Да, он проводил в партийной элите чистки и жестокие, но не доводил их до конца. Верхушки троцкизма он собрал, те, что были наверху, всех этих Каменевых, Зиновьевых, Блюхеров, Ягод, Тухачевских, Якиров и многих других, но корни троцкизма так и не вырвал. Затаившиеся мерзавцы уцелели, и Микита-«кукурузник» — один из них. Если даже его и «успокоят», всё равно запущенный им процесс подмены ценностей, особенно у поколения, которое родилось после войны, остановить не удастся. Это приведёт СССР к концу.

— Не понимаю, о чём ты? Неужели нашей стране что-то угрожает?

— Угрожает гибель, мой дорогой внук!

— Гибель? — открыл я рот, мне казалось, что бабушка бредит. — Как это может произойти? — недоумевал я.

— Рыба всегда с головы гниёт. Голова уже сейчас смердит, что будет потом — увидишь. Нашу Державу разрушат перевёртыши в Кремле и безыдейные потребители в массах. Слышал, о чём мечтает твоя мать? О роскоши! — последние слова бабушка сказала с раздражением, — Упустила я дочь: война, разруха, не до неё было. А потом твой отец… Она его не любит, вот в чём беда! — поднялась она снова со своего места. – Я пойду, пошишлюсь