Сияние Вышних Богов и крамешники - [13]

— Нет, этим я не занимаюсь. У них своя жизнь и я в неё не лезу. Но это мои дочери, а ты совсем другое дело.

— Какое другое?! — возмутился я. — Получается, что ваши дочери имеют право жить так, как они хотят, а я нет? Скажите, чем вас моя мать так расположила, что вы примчались ко мне, за тысячу километров, чтобы уговорить меня ей покориться?

От моего прямого вопроса гостья несколько сконфузилась. Но, овладев собой, заявила:

— Ты совсем не знаешь жизни, Гера. Мария Георгиевна, твоя бабушка, воспитала из тебя правдоискателя. Она сама была такой, вот и своего внука под себя сделала. Жизнь же заключается совсем в другом, Гера. Как мой покойный отец мне говаривал: нашла правду — клади её в карман, да поскорее! Понял о чём я? Будешь жить по правде, всегда «лапу сосать» придётся.

— А по кривде значит, нет?! Буду как сыр в масле, так?! — невольно обозлился я.

— О чём ты говоришь, Гера? Какая кривда? Если человек хорошо устроен, значит, он живёт по кривде? Главное в жизни, хорошо устроиться, чтобы не думать ни о деньгах, ни о завтрашнем дне… Ты что, не понимаешь, что мы тебе все добра желаем?

Я смотрел на подругу своей матери и не понимал, шутит она или говорит серьёзно. Хотелось верить, что шутит, что вообще весь её визит, это просто комедия. Но гостья и не думала меня разыгрывать. Она с упорством маньяка пыталась мне доказать, что главным в жизни человека должно быть материальное благополучие. Всё остальное: любовь, совесть, честь, благородство и знания никакого значения не имеют. Это пустые слова, которые «на хлеб не намажешь».

Я слушал её тираду и понимал, что передо мной ещё один сумасшедший. Точно такой же, как и моя мать. Её поразила та же зараза, что и многих других. Похоже, в молодости эта женщина была вполне нормальным человеком. Со слов гостьи, убеждал её в том, что правдой сыт не будешь, родной отец… Значит, ломка шла на уровне семьи, позднее эстафету перехватили жизненные обстоятельства. И я стал вспоминать, сколько замечательных парней и девчонок были превращены в моральных уродов своими же родителями.

То, что меня преследует сумасшедший дом, я не сомневался. Так оно и было. Только безумие несколько иного характера, не ментальное, а нравственное. Осознание того, что человеческий ум у многих людей обслуживает вырвавшиеся из-под контроля сознания животные инстинкты, угнетало.

На своём опыте и на опыте многих своих друзей, я понял, как действует механизм ломки: сначала сознание молодых, духовно неокрепших ребят, подвергалось воздействию в семье, а потом этим делом успешно занималось наше больное общество. Результат очевиден. В жизнь входил законченный приспособленец-обыватель, для которого деньги и вещи являлись существенной стоящей ценностью. Всё остальное он просто не замечал. Под такой механизм не подходила моя мать, но очевидно исключения только подтверждают правило. До меня дошло ещё с детства, что информационное воздействие может изменить сознание человека. Причём — тотально. До такой степени, что о белом он будет говорить, что это чёрное, и наоборот. Причина была ясна, не понимал я самого процесса.

«Как всё это происходит и почему генетический аппарат у очень многих не сопротивляется информационному воздействию? Или может быть, он как-то меняется? Информация имеет свойство ломать генетику? Если так, то человечество однозначно обречено!» — от такой мысли меня бросило в дрожь.

Я невольно вспомнил, как один мой знакомый шахтёр несколько лет копил деньги на автомобиль. Наконец, он купил себе «Москвич 412» и был от счастья, как говорится, «на седьмом небе». Но однажды он не справился с управлением и вдребезги разбил свою машину. И что же этот несчастный потом сделал? Он взял и повесился! Не пережил утраты. Что это, если не безумие? Груда штампованного металла оказалась дороже жизни! Безусловно, очень многие его не поняли. Но вот беда, нашлись те, которые вошли в его положение. Они искренне сочувствовали его утрате.

Припомнился мне ещё один случай. Тогда я работал на одной из метеостанций на севере Тюменской области. Однажды меня попросили съездить на лодке в соседний посёлок за продуктами. Я согласился. Но когда я грузил лодку, ко мне подошёл начальник местного почтового отделения и попросил забрать у него посылку. Она пришла на имя нашего гидролога. Я обрадовался за парня. Посылка была от его матери. К тому же он её совсем не ждал. Пристав к берегу метеостанции, я крикнул, чтобы позвали нашего героя и торжественно вручил ему коробку. Естественно парень оторопел от удивления. От радости у него задрожали руки. Но когда он ушёл, и мы взялись за разгрузку лодки, я увидел на глазах жены начальника метеостанции слёзы. Она плакала навзрыд.

— Что произошло? Что у вас здесь случилось? Неужели кто-то погиб? — кинулся я к ней с расспросами.

— Да всё у нас нормально! — отмахнулась от меня молодая женщина.

— Тогда почему ты плачешь?

— Я всегда плачу, когда кто-то получает на станции посылку, — повернула она ко мне заплаканные глаза.

— Вот оно что? — растерялся я от услышанного. — Понимаю! Есть над чем рыдать!

— Да, есть. Почему посылка пришла не мне?