Сияние - [25]
[Фоном к рассказу идёт съёмка обнаружения СЕВЕРИН на студии «Вираго».]
И Персиваль Анк, не в силах перестать быть Персивалем Анком хоть на миг, заставил её всё повторить. Чтобы снять. Если некое событие не запечатлели на плёнке – значит, оно не случилось. Неважно, что ещё происходит – ад и второе пришествие, динозавры и кометы – снимай. Он вынудил бедную Винче вынести меня обратно в вопящую бурю и клубящиеся тучи и «забудь про дождь и молнии, просто оставь её там, пока я не достану Клару и не случится по крайней мере одной хорошей вспышки у нас над головами. Да, отлично. Закрой дверь. Звук дверного звонка добавим позже».
Всё повторилось. На этот раз Перси открыл дверь и обнаружил брошенную на пороге сиротку-дочь, о существовании которой не знал. [ПЕРСИВАЛЬ прижимает руку ко рту. Его глаза наполняются слезами.] Перси посмотрел в большой чёрный глаз Клары с изысканным выражением, передававшим одновременно потрясение, изумление, страх и осторожную, недоверчивую радость. Перси взял на руки дрожащий чёрно-белый свёрток так, что стало понятно – в нём проснулся отцовский защитный инстинкт. [ПЕРСИВАЛЬ убирает непослушный локон чёрных волос со лба дочери.] Затем Перси, чья байроническая, стигийская шевелюра прилипла ко лбу из-за потопа, в последний раз выглянул на улицу, подставив лицо ветру, словно говоря: «Господи ты боже, этот мир полон невероятной магии», прежде чем закрыть дверь в большой особняк и отпереть дверь в новую жизнь. [На лице ПЕРСИВАЛЯ АНКА медленно расцветает ужасно хрупкая улыбка. Он качает головой. Хлещет дождь. Он закрывает тяжёлую дверь, отсекая бурю, и заносит невинное дитя в дом.]
Вот эту версию я и видела. Я её просматривала снова и снова. Она красивая. Она правильная. Она полна надежды на будущее. Она безупречна. Она нагло врёт.
Перси пришлось тотчас же подыскать мне мать. Газеты неистово строили предположения, называя происходящее «важнейшим за всю карьеру подбором актрисы». Не мог же он сам растить свою маленькую куколку, бедолага! Ребёнку нужны нежные женские руки! И Перси было из кого выбирать. Какая женщина не ухватилась бы за возможность пробраться на такой семейный портрет, чтобы баюкать красивую девочку и жестом собственницы держать за локоть великого мужчину? Роль была написана, костюмы готовы, съёмочная площадка приведена в безупречный вид… ему требовалась лишь ведущая актриса. Впрочем, с ней всегда проблемы, не так ли? Актриса, которая в достаточной степени нимфа, чтобы заинтересовать патриарха; в достаточной степени мать, чтобы заботиться о ребёнке; в достаточной степени гений, чтобы из ребёнка, который по сути ничто, сотворить самое неуловимое из живых существ – полезного и интересного взрослого человека; в достаточной степени фея-крёстная, чтобы тысячи волшебных лесов, башен и замков детства появлялись по щелчку её пальцев. Фото лица крупным планом передайте секретарю для регистрации, пожалуйста. Займите очередь слева от вас.
Но Клотильда? Клотильда не была актрисой. Он остановил на ней свой выбор, а она не смогла бы прочитать и строчку убедительным образом, даже если бы сам Господь на небесах крикнул «Мотор!». Клотильда не была какой-нибудь безверхой шлюшкой из Илиона. Но из неё получился отличный бесплотный дух, который соглашался с Перси и благодарил за все его указания.
Клотильда Шарбонно – коробка фотографий в моей памяти. Она покинула нас ещё до того, как я пошла в первый класс, и я вспоминаю её как серию снимков, быстрых кадров, изображений в видоискателе, отпечатанных картин. Мгновения взрываются в тихих уголках моего мозга, точно фотографические вспышки. Помню меха Клотильды. Помню пальцы Клотильды. Помню мягкие, гортанные французские согласные Клотильды. Помню волосы Клотильды, ниспадавшие вокруг меня так, что пряди становились похожими на деревья в тёмном и полном тайн лесу. У меня такие же волосы. Не считая Мэри Пеллам, Перси всегда аккуратно подбирал матерей, которые были похожи на меня так, что наше родство казалось правдоподобным. У всех были чёрные волосы, большие тёмные глаза и скулы, точно у статуй. Он позаботился о том, чтобы я не сделалась чужачкой; я всегда была коренной обитательницей страны, где женщины походили друг на друга, как сёстры.
Когда я думаю о Клотильде Шарбонно, меня окружают чернота и мягкость. Она любила меха, и мой отец радовался, что эту страсть так просто утолить. Выдра, горностай, норка, лиса, соболь, кролик. И более сумасбродные разновидности: марсианский бобр, ганимедский древесный монашек, уранская ледниковая лиса. Все меха были чёрными – бесконечные, бессчётные оттенки черноты. Помню, как запускала пальцы в её меха и сжимала кулачки, как будто она была животным, а я – её детёнышем. Я должна была когда-то увидеть её без мехов, под шкурой пантеры должно было промелькнуть нечто бледное, но я этого не припоминаю.
Но её пальцы – о да, пальцы Клотильды Шарбонно! В монохромном королевстве «Вираго» пальцы Клотильды являли собой радугу. Она ничего не могла с этим поделать; она покрывала себя серебристым гримом, как и все мы, но к концу дня он всегда стирался и начинали проглядывать её истинные цвета: шафрановый и розовый, мшисто-зелёный и бледно-голубой, сиреневый и лимонно-жёлтый.
Когда немецкие войска берут Ленинград в блокадное кольцо, голод и смерть проникают даже в мир мифов и древних преданий, в мир, который всегда считал себя далеким от истории. Мир, где здания растят из плоти, в Царстве Жизни бьют фонтаны из крови, птицы обращаются в прекрасных юношей, а комитет домовых управляет пространством. Мир, где идет война между Кощеем Бессмертным, Царем Жизни, и его родным братом, Царем Смерти, в которой главную роль самой судьбой отведено сыграть невесте Кощея, Марье Моревне. Только Марья еще не знает, что от страха и голода не скрыться даже в сказке, что приближается «не календарный, а Настоящий Двадцатый век», а реальность окажется страшнее любой вековечной борьбы.
Скучно живется двенадцатилетней Сентябрь в родном городе Омахе. Как-то раз под окнами своей кухни она встречает господина в зеленом пиджаке по имени Зеленый Ветер, который приглашает девочку в путешествие. Сентябрь, не моргнув глазом, соглашается (а кто бы не согласился?). И вот они уже летят на Леопарде в Волшебную Страну, полную удивительных существ…
Сказочные приключения юной Сентябрь продолжаются! С той самой минуты, как девочка оказалась дома, она мечтала вернуться обратно. Когда ей это удается, Сентябрь обнаруживает, что тени жителей Волшебной Страны украдены Королевой по имени Хэллоуин, которая является… тенью самой Сентябрь! Девочка отправляется на опасные поиски в странный мир под названием Подземелье…
Вновь встречаются в Саду рассказчица волшебных историй и её верный принц, и всё новые сказки обретают плоть и кровь. Постепенно за ними проступает грандиозный узор, что все это время плела безымянная сирота с татуировками на веках. А нить повествования ведет читателя в обитель бессмысленного богатства, где делают деньги самым ужасным способом в мире; в край дождей из стекла и ящериц с пророчествами на спинах; на далёкий остров, куда мрачный паромщик, что когда-то умел летать, отвозит тени умерших Звёзд; в город пряностей, который вечно умирает, но никак не умрёт…Иллюстрированный художником Майклом Калутой, этот завораживающий роман сочетает сказочность Нила Геймана с непредсказуемостью Джорджа Мартина, невероятные пейзажи Чайны Мьевиля с лиричностью Питера Бигла.
В таинственном саду одинокая девочка с татуировками на веках рассказывает истории любопытному принцу, и неповторимые судьбы множества персонажей с их невероятными приключениями сплетаются в прихотливый и изящный узор, а тайна самой рассказчицы становится все страшнее и мрачнее. Иллюстрированный легендарным художником Майклом Калутой этот завораживающий роман, который могли бы написать в соавторстве Нил Гейман и Джордж Мартин, похож на лабиринт из нерассказанных мифов и мрачных сказок. От «Тысячи и одной ночи» до исландских сказаний, от братьев Гримм до русских сказок, от Геродота до Андерсена – в этом калейдоскопическом полотне встречаются драконы и пираты, ведьмы-оборотни и монахи с собачьими головами, проклятые города, умирающие звезды, древние боги и многое, многое другое.
На окраине Телоса, самого большого города в странном измерении под названием Край, живут странники, близнецы Фин и Мо. Под неусыпным надзором могущественного дракона Края они исследуют древние руины и считают, что им известно о Крае все. Но однажды в их размеренную жизнь врываются пришельцы из других земель. Их зовут люди, и они хотят выкрасть артефакты странников и убить дракона Края. Фин и Мо хотят сразиться с захватчиками, но, едва встретившись с ними, понимают, что не готовы к битве и на самом деле очень мало знают о своем мире и о своем народе.
В книге рассматривается вариант первого контакта с инопланетным разумом.Позитивного…!!! Контакта.
Значительная часть современного американского юмора берет свое начало в еврейской культуре. Еврейский юмор, в свою очередь, оказался превосходным зеркалом общества благодаря неповторимому сочетанию языка, стиля, карикатурности и глубокой отчужденности.Вот вам милая еврейская супружеская пара, и у них есть дочь — дочь, которая вышла замуж за марсианина. Трудно найти большего гоя, чем он, не так ли?Или все-таки не так?Дж. Данн, составитель сборника Дибук с Мазлтов-IV. Американская еврейская фантастика.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Потомки атлантов живут среди людей. Они владеют мощным биологическим оружием и секретами бессмертия. Но один из них ради спасения любимой нарушил свой долг перед древней Коллегией. Теперь за ним охотятся не только его соплеменники, но и спецслужбы сильнейших держав мира. Передовые военные технологии — против биологического оружия древности. Тысячелетняя мудрость атлантов — против отлично обученных профессионалов незримой войны. Победитель получит власть над миром и личное бессмертие. Волей случая в эту незримую войну оказываются втянутыми двое подростков: брат и сестра из российской глубинки.
В очередной том собрания сочинений Андрэ Нортон включены совершенно не типичные для творчества писательницы романы. Но приключения молодых героев, разворачивающиеся в вымышленной стране и на придуманном острове, не менее увлекательны, чем события большинства ее фантастических произведений.
«Если пойти тропинкой, ведущей в темный лес, – мимо ручья и поваленного дерева, кишащего мокрицами и термитами, – то придешь к стеклянному гробу. Он стоит прямо на земле, а в нем спит мальчик – с рогами и острыми, как ножи, ушами.» – в детстве Хейзел думала, что этот мальчик – принц, и мечтала, что однажды он проснется, и будет мудро и справедливо править своим царством, и не будет таким жестоким и коварным, как многие феи и эльфы.Хейзел выросла и забыла истории, которые сочиняла о рогатом мальчике.
Вы знаете эту историю. Родственники пытаются справиться со смертью отца семейства. Сын отправляется в суд, чтобы отстоять свое наследство. Другой мучается из-за того, что отец поведал ему на смертном одре. Одна дочь попадает под дурное влияние, другая приносит себя в жертву ради счастья мужа. Это мир политики и прогресса, церковных служителей и верных слуг, аристократов и пышных приемов. Вот только после смерти скорбящие родственники пожирают труп покойного патриарха, а заслуженные члены общества, соблюдая все формальности и ритуалы, должны исполнить свой долг: съесть отпрысков послабее.
Мифы Ктулху. Целая вселенная, созданная величайшим писателем-визионером первой половины XX века – Говардом Филлипсом Лавкрафтом. Вселенная, где путь между миром человеческим и миром Великих Древних – непознаваемых вечных существ, проникнутых безграничной злобой (или полнейшим безразличием?) к смертным – открыт практически постоянно. Вселенная, где идет беспрестанная борьба между Светом и Тьмой. Ибо несть числа Темным Богам, и велика сила Ктулху. Прислушайтесь, и вы услышите его голос. Этот голос звучал в ушах многих талантливых писателей – Роберта Ирвина Говарда и Кларка Эштона Смита, Огюста Дерлета и Лина Картера, Генри Каттнера и Алана Дина Фостера, Колина Уилсона и Рэмси Кэмпбелла, Роберта Блоха и Томаса Лиготти, Стивена Кинга и Нила Геймана, – однако мало кто из них смог передать услышанное столь полно, как признанный мастер литературы ужасов, лауреат Всемирной премии фэнтези и Премии Брэма Стокера за заслуги перед жанром Брайан Ламли.
Взгляните на северную мифологию глазами самого известного сказочника современности!Создание девяти миров, истории о великих богах, искусных мастерах-карликах и могучих великанах, и, конечно, Рагнарёк, Сумерки богов – гибель всего сущего и, одновременно, – возрождение нового времени и человечества: Мастер словно вдыхает новую жизнь в истории седой старины, заставляя читателей с замиранием сердца следить за персонажами скандинавских мифов – восхищаться их подвигами, ужасаться их коварству, вместе с ними горевать и радоваться.Вы читали «АМЕРИКАНСКИХ БОГОВ»? Тогда вам, безусловно, понравятся и «СКАНДИНАВСКИЕ БОГИ»!