Сияние базальтовых гор - [14]

— Живу я у вас, Пал Саныч, второй месяц. Заплатил за весь курортный сезон за «Розовую дачу» и за комнату в городе. Кажется, ничем не стесняю: ухожу рано, возвращаюсь поздно, а иногда и не прихожу с дачи по два-три дня.

— Мы с хозяйкой довольны, — добродушно заметил Пал Саныч, — часто говорим между собой: «Хороший парень попался: не пьёт и подружек домой не водит. Не то, что в прошлом году: каждый день пьяные компании, женщины — дым коромыслом всё лето». А вы — совсем другое дело. Будто вас и нет…

— Об этом я и говорю, а вы всё сторонитесь меня…

— Как так сторонимся? — перебил хозяин. — И не думайте ничего такого. Вы у нас как родной… И на будущее лето, пожалуйста, моя дача в вашем распоряжении. Только дайте знать.

— Пал Саныч! А сейчас вы смогли бы выполнить одну или две мои просьбы?

— Какие просьбы? — насторожился хозяин.

— Самые простые. Вы работаете на глиссере в порту. А никогда не пригласите покататься. Имеете свою «Победу», а ни разу в Симферополь вместе не съездили. Заплачу не хуже других.

— Ну, это можно хоть завтра. Я ведь не знал, что могу доставить удовольствие. Пожалуйста, хоть завтра.

— Завтра я не смогу. Мы договорились посидеть за преферансом. А позднее, я скажу, в какой день, был бы вам очень обязан, если бы вы приехали за мной на глиссере.

— Скажите когда, куда — обязательно приеду.

— А вторая просьба ещё проще. С завтрашнего дня вы — мой гид. Будете возить меня на своей «Победе» после работы, показывать достопримечательности Крыма. Какая для вас разница, кого возить? Я заплачу, конечно.

— Что ж, и это можно.

— Значит, договорились? Можно по рукам? — Он встал, открыл чемодан, достал ещё бутылку мускату. — Десятилетний. Из подвала «Масандры». Через преферанс раздобыл.

Налив по рюмке, он чокнулся с хозяином, продолжая начатый разговор…

Они засиделись допоздна.

Под утро над морем нависли свинцово-серые облака. Стал накрапывать дождь. Проснувшись раньше обычного, Споряну вышел на улицу. С моря доносился глухой шум прибоя. Ветер крепчал.

«Испытания, видимо, отложат, — подумал Споряну. — Нельзя вести наблюдения. А может, поднимутся на самолётах, будут вести наблюдения из-за облаков.

— Доброе утро, — услышал он за спиной знакомый голос, обернулся.

— Доброе утро, Владимир Петрович… Облачность увеличивается. К тому же ветер… Вряд ли начнутся испытания.

— Да, погода неблагоприятна… А может, ещё прояснится… Хотя наблюдения предполагалось вести не только с земли, но и с самолётов. Вот ветер с моря — помеха серьёзная. Пожалуй, рискованно при таком направлении… Придётся сделать разведку облачности с самолёта.

Споряну слушал инженера испытательной группы — Владимира Петровича Кремлёва, соглашался с его опасениями, а сам в душе был доволен. «Если испытания отложат на день-два, съезжу, — думал он, — в Ялту, навещу Зиночку. Наверно, волнуется, что не встретились на аэродроме. Ещё подумает нивесть что…» Когда Владимир Петрович умолк, наблюдая за быстро пролетающими облаками, Споряну достал портсигар, предложил папиросу Владимиру Петровичу, закурил и тоже посмотрел вверх.

— Может, ещё прояснится, — сказал он неуверенно.

— Вряд ли, Антон Савельевич. Облака, может, и пронесёт. Но направление ветра — более серьёзная помеха. Эксперимент не свободен от риска. А рисковать в пору курортного сезона, когда в Крыму сотни тысяч отдыхающих, да ещё в такую погоду… Пойти на это никто не решится. Видимо, повременим день-два. Понаблюдаем за изменением воздушных течений.

— А я съезжу в Балаклаву, посмотрю новинку.

— Поговорите с руководителем испытаний, можно ли отлучиться.

— Мне ненадолго. Думаю, на день разрешат.

Владимира Петровича позвали. Споряну остался один. Мысли бежали одна за другой. В душе он был доволен тем, что погода испортилась, что испытания отодвинутся. «Побываю в Балаклаве, — думал он, — посмотрю, что за двигатель у иностранца. Познакомлюсь пока в общих чертах. Может, потребуется разобрать, перевезти его…»

— Антон Савельевич! — донёсся голос. — Зайдите-ка сюда.

Споряну пошёл в помещение, продолжая думать о двигателе и о том, когда же поехать в Ялту к Зине, и решил, что сначала познакомится с машиной, а Зине позвонит по дороге в Балаклаву или пошлёт телеграмму. Когда он поднимался на террасу, налетела полоса дождя. Из помещения донёсся разговор:

— Обратите внимание, дождь усиливается, а грома не слышно. Нет, это не кратковременная гроза. Такой дождь может длиться сутки.

— Возможно, вполне возможно, Владимир Петрович. Облачность сплошная и очень низкая — не грозового характера.

— А главное — ветер с моря.

— Да, направление ветра нежелательное.

Споряну вошёл в комнату, поздоровался. Зазвонил телефон. Владимир Петрович взял трубку:

— Затяжная облачность, говорите?.. Конечно, конечно, целесообразнее отложить… Профессор Хрусталёв здесь. Да, да, он такого же мнения… Передаю трубку.

Профессор машинально одел роговые очки, будто готовился читать что-нибудь, придвинул листок бумаги, открыл авторучку и взял трубку:

— Здравствуйте… Не совсем доброе, Михаил Михайлович… затянуло весь горизонт… Да, да — похоже, надолго… Дождь от Новороссийска до Каховки?.. Да и перемещение облачности для нас невыгодное. Вряд ли скоро прояснится. Хорошо, если погода определится к исходу суток. А как над морем?..