Сиваш - [18]
С Горкой и Лизой отец поехал на соль. Гордо, без стеснения, покатил по селу в пароконной бричке на одной кляче. Ребятишки выбегали посмеяться. Горка загодя припас камней — с брички полетели было в насмешников, да отец прекратил, смазал Горку по щеке.
В открытых воротах конюшни Феся кинула наземь охапку дырявых мешков, села за работу. Живо разгорелся яркий день. Для Феси, однако, свет то и дело туманился слезами — застилали глаза, не вдеть нитку в иголку. То и дело опускала руки, задумывалась.
Никифор, если присмотреться, добрый, славный, но что-то смутное, живое, расчудесное манило издалека. Туда потянуться бы… И вот такая пустота в груди, что хоть не дыши. Что же делать?
Сказать Антону? Ведь вот — недавний знакомый, но свой. Неказист, но вольная душа так и светится то в смешливых, то вдруг задумчивых глазах… Хоть и страшно, а зажмурившись пошла бы с ним. Раз перебояться, пойти с ним, и уже ничего не будет страшно, словно птица полетишь…
Беда только, что все это как во сне, смутно мерещится. Он без хаты, без двора; верно, сам не знает, что будет с ним через час: солдат, человек подначальный.
Надо рассказать ему, все назвать словами. И тогда рассеется смутность. Как он скажет, так и будет. А вдруг заберет ее с собой… Помчатся на лошадях… Может, и просто: он сам скажет отцу, поговорит с ним, как тогда о хозяйской земле. И сразу же отец пошлет сказать дядьку Соловею, что свадьбы не будет, раздумали.
Бросила мешки, умылась и торопливо пошла со двора. Будто по делу, побежала наискосок по склону балки, по горбатой улице вниз, в сторону Сиваша, к большой хате Антонова отряда.
Мимо этой хаты прошла не спеша, будто гуляла. Во дворе за низкой оградой было пусто — ни лошадей, ни людей, ни повозок. Пахло свежим сеном. Дежурный хлопец одиноко сидел на ступеньках в тени под крышей крыльца. Подмигнул:
— Остановись, дай поглядеть на тебя, красота…
Обратно шла мимо той же военной хаты. За окнами пусто. Видно, все на учении, поехали по приказу. А еще день до вечера, когда Антон сам придет.
Дома снова принялась за мешки, но не сиделось, исколола пальцы. Побежала в степь собирать для топки прошлогодний сухой курай — перекати-поле. Может быть, покажется зеленая военная повозка и Антон в ней.
Последнюю неделю заладил горячий восходный ветер, гудел в ушах днем и ночью. Верблюдка и донник, все цветы и травы подзапеклись, усохли и кололись. Хвощи поникли, жилистый подорожник лег. Прежде ярко-зеленая, свежая степь словно поржавела. И только солянки по-прежнему кровавили бугры.
Собирала в мешок шиповатые шары курая — кололи до озноба. Солнце обнимало жаром. Измучилась, легла на землю, приникла к ней головой. Как ни вглядывалась, не увидела ни повозки, ни человека, по солянкам бродил лишь чей-то верблюд. Может быть, Антон вовсе и не думает о ней? Приятно ему в хате, встречают хорошо — вот и ходит. А если и думает о ней, то, наверно, с горькой усмешкой, ласково скажет: куда забрать тебя, Феся? На каких помчаться конях? Видишь, война, не судьба нам быть вместе.
К вечеру свои вернулись с соли, опаленные, потные. Долго пили воду, без слов повечеряли, в полутьме прилегли. Феся ждала Антона. Готовая вмиг подняться навстречу, ловила малейший шорох, скрип на улице.
В хате душно, хотя открыты окна и дверь. Дверь отворила для Антона. Но его не слышно. Вышла на волю… Вот уже высыпали, мигают звезды, раскатилась звонкая ночь. Прохладно. Пробрала внезапная дрожь. Но в хату не вернулась. Появится Антон — во дворе с глазу на глаз все и скажет… Но Антон не являлся. На улице не слышно шагов. Тишина, хоть задохнись. Вот уже в хатах на склоне балки стали гаснуть рыжие керосиновые язычки, люди ложились спать. Лиза высунулась в окно, позвала. Феся не ответила.
Сидела во дворе до петухов. Когда запел свой в сарайчике, она вздрогнула, поднялась. Не пришел. Так оно и есть: он — военный человек, с ним — только прощаться. Феся легла, но не заснуть, хоть глаза зашей. Все думала и думала. Как ни вертела, получалось, что от Никифора ей не уйти — если только отец почему-либо не переиначит или сам Соловей откажется.
В этот вечер Антон, как обычно, собирался к Матвею Ивановичу, к Фесе. Но на закате примчался из волости гонец с запиской: подготовить отряд к выступлению, а ему самому немедленно прибыть в волость. Антон с помощником, на ночь, глядя, поскакали в волость к коменданту. Что случилось, в чем дело? Наступать, или намечена оборона? Узнал, что наши везде отступают. Деникин занимает Крым, а на севере уже занял Харьков; здесь, в Таврической степи, обороны не будет. Приказ: всем идти за Днепр, имущество не бросать, с собой захватить все до последней палки. Строгановский местный отряд должен влиться в регулярную Красную Армию.
Антон и его помощник поскакали обратно в Строгановку. Уже была глубокая, черная ночь. На склонах строгановской балки ни одного огонька… По глухой пыльной улице прошли рысью. Отряд собрался в поход еще с вечера, повозки загружены, лошади в хомутах, во дворе в темноте плавали красные точки цигарок. В хате слышались тихие голоса. Антон вошел, чиркнул зажигалку. На полу, на лавках, на печи полно по-военному одетых хлопцев, все с винтовками. Иные спали, но большинство, примостившись плечом один к другому, переговаривались, посмеивались, как на посиделках. Разбудили спящих. Антон спросил: все ли на месте? Дежурный ответил, что все сто восемьдесят семь человек готовы в поход. Антон сунул в карман зажигалку, заговорил:
В романе ленинградского писателя Якова Ильичева «Турецкий караван» раскрывается важный эпизод из истории советской внешней политики первых послереволюционных лет, когда ее определяли В. И. Ленин и Г. В. Чичерин. Это — поездка главкома Украины М. В. Фрунзе с дипломатической миссией в Анкару к Мустафе Кемалю, возглавлявшему антиимпериалистическую буржуазно-национальную революцию в Турции. Много дней по горным дорогам Анатолии и в повозках и верхом продвигались посланцы Советского государства. Глубоко сознавая свой интернациональный долг, мужественно и целеустремленно М. В. Фрунзе и его товарищи преодолевают все трудности опасного пути.
В сборник Иси Меликзаде «Зеленая ночь» вошло несколько повестей и рассказов, повествующих о трудящихся Советского Азербайджана, их трудовых свершениях и подвигах на разных этапах жизни республики. В повести «Зеленая ночь» рассказывается о молодом леснике Гарибе, смело защищающем животный мир заповедника от браконьеров, честно и неподкупно отстаивающем высокие нравственные принципы.
Известный писатель Михаил Годенко в новом романе остается верен флотской теме. Действие происходит на Севере. Моряки атомной подводной лодки — дети воинов минувшей войны — попадают в экстремальные условия: выходит из строя реактор. Чтобы предотвратить гибель корабля, некоторые из них добровольно идут в зону облучения… Сила примера, величие подвига, красота человеческой души — вот что исследует автор в своем произведении, суровом, трагедийном и в то же время светлом, оптимистичном. События, о которых повествуется в романе, вымышленные, но случись нечто подобное в действительности, советские моряки поступили бы так же мужественно, самоотверженно, как герои «Вечного огня».
«Неслышный зов» — роман о комсомольцах 20—30-х годов. Напряженный, сложно развивающийся сюжет повествует о юности писателя Романа Громачева и его товарищей, питерских рабочих. У молодого писателя за плечами школа и пионерский отряд, борьба с бандитами, фабзавуч, работа литейщиком на заводе, студенческие годы, комсомольская жизнь, учеба в литературной группе «Резец», первые публикации, редактирование молодежного журнала. В романе воссоздана жизнь нашей страны в 20—30-е годы.
Майор В. Пищулин работает в военной печати. Он автор многих очерков и рассказов, опубликованных в газете «Красная звезда», журналах «Советский воин», «Техника и вооружение» и других печатных органах. Итогом многих лет его журналистской работы явился сборник «Зарницы над полигоном», в который вошли документальные очерки и рассказы. В них автор повествует о том, как ракетчики, летчики, воины других специальностей ПВО несут бдительную службу по охране воздушных рубежей нашей Родины, как добиваются успехов в ратном труде.
Герои Владислава Владимирова — люди разных возрастов и несхожих судеб. Это наши современники, жизненное кредо которых формируется в активном неприятии того, что чуждо нашей действительности. Литературно-художественные, публицистические и критические произведения Владислава Владимирова печатались в журналах «Простор», «Дружба народов», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение» и др. В 1976 году «Советский писатель» издал его книгу «Революцией призванный», посвященную проблемам современного историко-революционного романа.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.