Ситка - [15]

Вернувшись в Калифорнию, Жан написал Робу длинное письмо. Его друг по Великим болотам пошел далеко: он занял денег и поступил в колледж. В возрасте восемнадцати лет Роб закончил Пенсильваннский университет и собственными усилиями расплатился с кредитором. Затем он женился на внучке Бенджамина Фрэнклина и переехал на Миссиссиппи. Бывший преуспевающий адвокат, теперь он занимал высокое положение сенатора... Роб всегда находил правильные слова и умел общаться с людьми.

Жан Лабарж обосновался в быстро растущем городе Сан-Франциско, покупая пушнину и продавая припасы торговцам с Аляски и мореплавателям. На фундаменте их первых начинаний капитан Хатчинс построил процветающий бизнес, не обращая внимание на золотую лихорадку и думая о будущем, когда золотоискательство канет в прошлое. Жан не только хорошо разбирался в мехах, его приключения на море к тому же обеспечили немалые знания и опыт, поэтому он на равных разговаривал с бывалыми мореходами о снаряжении и припасах кораблей. И всегда его неотрывно преследовала мысль об Аляске.

Он ждал — огромный субконтинент, почти нетронутый, наполненный до краев богатствами, и весь он находился в руках алчной, полунезависимой компании под началом какого-то типа из русского правительства, компании, не допускавшей на Аляску чужих, несмотря на международные правила и соглашения. Тем не менее Жан Лабарж скоро обнаружил, что ни у кого не было точной информации об Аляске или лежащих от нее к югу островах. В большей своей части они не были исследованы, не существовало даже нормальных карт. Начальные знания русского языка он быстро пополнил в разговорах с немногочисленными русскими капитанами, заходившими в магазин к Хатчинсу или торговавшими пушниной, купленными на свои средства. Из этих разговоров, а также из разговоров с матросами Жан по крупицам собирал нужную ему информацию.

Позже на корабле, совладельцами которого были он и капитан Хатчинс, он отплыл к берегам Чили и дальше, к Гавайским островам. Там они подобрали старика, оставшегося в живых после неудачной попытки Баранова захватить эти острова много лет назад. Родственники старика все еще обитали возле брошенного Форта Росс, и по настоянию Жана старика доставили обратно в Калифорнию. Каждый день старик рассказывал внимательно слушающему его Жану о том, как он был торговцем поблизости от Ситки.

Незадолго до своего возвращения Жан узнал, Что Роб Уокер попытался убедить сенат купить у правительства Мексики всю Нижнюю Калифорнию и полосу земли вглубь границы шириной в пятьдесят миль в штатах Чиуауа и Сонора за двадцать пять миллтонов долларов. Мексиканское правительство было готово к продаже, и Уокер отчаянно призывал совершить сделку, но экономный конгресс отверг ее. «Бросовая земля», говорили они.

Письма были редкими, но они продолжали идти. Больше не заходила речь о том, чтобы вместе направиться в Аляску, хотя Роб и рассчитывал побывать в Калифорнии, где у него было несколько клиентов, а также поговаривали о его путешествии в Китай, но обе поездки сорвались из-за растущего спроса на дефицитное время адвоката Роберта Уокера и его собственной значимости для нации, которой он служил.

Время от времени до Жана Лабаржа доходили слухи об отце. Он умер... он не умер... он перебрался в Канаду... его видели на Юконе. Болота Сасквиханны казались теперь такими далекими, но Аляска была ближе. Жану нужен был корабль.

Глава 6

Когда лихтер с грузом пушнины пришвартовался у причала, на берег спрыгнул человек в голубой спецовке, на причале он остановился и оглянулся на гавань. Хотя в ней находилось много грузовых кораблей, человек искал взглядом только одно судно — низкосидящую черную шхуну, которая лежала ярдах в трехстах от причала.

Жан Лабарж выглядел тем, кем он был: человеком, рожденным для диких мест и дальних ветров. Годы, проведенные в горах, дали ему силу и закалили для испытаний, пустыня высушила его, а море научило не рисковать понапрасну. Великие болота Сасквиханны, где прошло его детство, обещали сделать из него настоящего мужчину. Он таким и стал.

Его глаза обежали обтекаемые, устремленные вперед линии судна, он представил ее во фьордах и внутренних проливах северных островов. Она идеально подойдет для торговли, где успех операции зависел не от количества принятых на борт шкур, а от количества успешно доставленных обратно. С таким цветом, низким силуэтом и стройными мачтами она легко затеряется на фоне зеленого и коричнего берега. А с небольшим водоизмещением она сможет так близко прижаться к берегу, что станет почти невидимой с моря.

Жан знал, что если он собирался торговать в Русской Америке и не хотел, чтобы его поймали или потопили его корабль, эта шхуна была как раз то, что нужно. И он намеревался стать ее хозяином.

Человек может быть похожим на корабль точно так же, как корабль на человека, у Жана был такой же худощавый, крепкий вид, как и у шхуны, несмотря на его высокий рост. У него были руки и плечи матроса, который много ходил против волн и ветра. Его глаза изучали шхуну, оценивая ее скорость и грузоподъемность. Она вошла в гавань, пока он обменивался товарами на борту бостонского корабля, и Жан впервые увидел ее, когда направлялся к берегу. Она явно была легкой в то же время выносливой, приспособленной для любой погоды, построенной знающими руками.