Системы власти - [47]

Испокон веку — чуть ли не с допотопных времен — во всяком обществе, о котором я когда-либо слышал, инакомыслящим приходилось несладко. Насколько именно, зависело от общества. Любопытнейшая подробность, вполне типичная для нашей политической культуры: мы всегда предельно возмущены жестоким отношением к инакомыслящим во враждебных нам странах. Преследование таких людей, как Вацлав Гавел или Александр Солженицын, считалось отвратительным, негодовали мы неистово и справедливо. New York Times непрерывно голосила: как ужасно обращаются с диссидентами в социалистических странах! Но поглядите пристальнее: в странах, угодных Соединенным Штатам, с инакомыслящими обращались намного хуже! Если потрудитесь прочесть классический труд «Кембриджская история холодной войны» (Cambridge History of the Cold War), узнаете: начиная с 1960 года неописуемые и неисчислимые зверства, творившиеся в странах, послушных США, намного превосходили и количеством и «качеством» злодеяния, вершившиеся в Советском Союзе и других социалистических странах. Чистая правда. Верно, Вацлава Гавела бросили в тюрьму. Из рук вон плохо. Но шестерым инакомыслящим сальвадорским иезуитам вдребезги разнесли головы из дробовиков. Это уже похуже, не правда ли? Даже имен их не приводят: не сумели опознать убитых. Зато имена восточноевропейских диссидентов общеизвестны. Спросите, как зовут инакомыслящих в Сальвадоре, или, допустим, в Колумбии, или еще где-нибудь, где правят покорные США режимы…

Так называемые «новые медиа», Facebook и Twitter, такие устройства, как iPad и т. п., все больше и больше разобщают людей. Недавно, сидя в ресторане, я обратил внимание: чуть ли не все, кто там был, глядели в свои iPhone, либо писали сообщения, либо проверяли электронную почту. Как это может повлиять на общество?

Я не принадлежу к этой «культуре», а всего лишь наблюдаю за нею со стороны — правда, гляжу рассеянно и не очень хорошо понимаю происходящее. Но подозреваю: люди, вовлеченные в подобный «умственный обмен», — а это преимущественно молодые люди, — глушат таким образом чувство одиночества. Похоже на случай из моего детства. Был у меня закадычный друг, и была у друга записная книжечка, в которую он вносил имена своих друзей и приятелей. Друг мой любил хвастаться: у него двести знакомых! Да на деле это значило: у него знакомых и друзей вообще не было (не считая меня) — ибо не бывает у человека двести штук друзей! Интернет, электронная почта, Twitter, разные «блоги» напоминают мне этот случай из детства. Если у вас уйма друзей на Facebook или где там еще — почти наверняка ваши с ними отношения выеденного яйца не стоят. Коль скоро вашим «окошком в мир» сделался Интернет, бейте тревогу и хватайтесь за голову: незавидную ведете жизнь.

Пожалуй, в движении «оккупантов» самое важное то, что с его помощью все это можно преодолеть: создавать настоящие, а не виртуальные сообщества, беседовать, гулять вместе, помогать приятелям, поддерживать друг друга, свободно и спокойно разговаривать — то есть делать все, чего так недостает нам нынче. Сохранились еще кое-где кое-какие осколки живого общения, немного тут, немного там. Но все же думаю, что в Америке уже долгое время сознательно разрушают общественное единство, людей разделяют — и рвется то, что социологи называют вторичными связями. Это сообщества, способные взаимодействовать и создавать жизненное пространство, где люди могли бы высказываться, поверять свои мысли, понимать ближних и сотрудничать с ними. Одним из ярчайших примеров таких сообществ были профессиональные союзы, положительно влиявшие на социальный климат в стране. Оттого и ненавидели их власть имущие.

Само понятие общественной сплоченности рассматривается власть имущими как серьезная угроза их интересам. Так оно везде и всюду; но в США — особенно. Хотя новые СМИ, вне сомнения, создают и помогают сохранить кое-какие социальные связи, думается, они гораздо больше содействуют людскому разобщению. Но, конечно, я сужу как человек посторонний и малосведущий.

А как насчет образования в капиталистическом обществе? Долгие годы вы преподавали в институте. На вашу деятельность заметно повлияли мысли просветителя Джона Дьюи[32], которого вы назвали «одним из осколков классической либеральной традиции эпохи Просвещения».

Одно из крупнейших достижений Соединенных Штатов заключается в том, что им, чуть ли не первым в мире, удалось создать общенародное обучение — не просто университеты для избранных и ремесленные училища для отверженных, а именно всенародное обучение, образование для всех. Возникновение государственных колледжей и школ в XIX веке стало едва ли не величайшим событием в истории Соединенных Штатов. Причины тому были гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Одну из них изложил Ральф Уолдо Эмерсон[33]. Его поразило то, что деловая элита страны — правда, Эмерсон звал ее совсем иначе — стремилась к повсеместному всенародному образованию. Эмерсон предположил, что правители мыслили так: «Дадим этим людям образование, или они одичают полностью и растерзают нас». Другими словами, народ завоевывает все больше прав и если не давать ему хорошего образования, то может невзначай схватить за горло власть имущих.