Системоведение: Теория. Методология. Практика. - [2]
Развитие указанного тезиса позволяет автору включиться в дискуссию по вопросам принципиального обоснования системоведения как науки особого типа. Свою позицию я обозначаю через разработку общенаучного и философско-методологического содержания системизации принципов детерминизма и развития. Рассматриваются также вопросы системизации современной практики. Авторский подход проходит тестирование на обширном материале естественных и социальных наук, а также на материале практических разработок, касающихся вопросов управления большими системами.
В частности, автор предлагаемой монографии намерен показать, что ответом на потребности осмысления методологического содержания системного знания является разработка обобщенной трактовки принципа детерминизма. Эта трактовка связана с признанием многообразия форм детерминации, раскрываемых обширной сетью законов и категорий материалистической диалектики. Одновременно выявляются возможности применения строго научного категориального аппарата для объяснения системных объектов, для описания их законов. Знание таких законов становится важным инструментом научного предвидения и прогнозирования социальных процессов, помогает повысить надежность определения путей достижения основных целей современного развития российского общества.
Кроме того, в предлагаемой книге исследуются новые аргументы для преодоления субъективистских спекуляций на специфике системного подхода, которые возникают в рамках неопозитивистских трактовок теории систем. Обсуждается также круг идей, связанных с критикой методологии структурализма, которая искусственно противопоставляет системную и историческую детерминации явлений.
Вопросы о теории и методологии системоведения не являются совершенно новыми для философии и для научного познания. В различных аспектах они рассматривались представителями многих философских направлений, а также представителями специальных наук.
В истории философской мысли тематика системоведения разрабатывалась чаще всего косвенным образом, попутно с решением проблемы разработки общего метода философского познания, вместе с исследованием содержания научной картины мира.
Мыслителями прошлого высказано немало интересных суждений по поводу включения принципа системности в единую мировоззренческую и методологическую концепцию. Так, древнегреческие философы отмечали необходимую объективную связь между целым и множеством, между изменениями целого и изменениями частей. Эта связь переносилась также на разработку логических определений действительности [2].
В более поздние эпохи проблема системного понимания мира рассматривалась философами и учеными Нового времени. Усилиями Г. Галилея, Ф. Бэкона, Р. Декарта, И. Ньютона и других мыслителей оформилась картина мира, в основе которой лежало понимание природы как постоянной, устойчивой системы. Для ее описания широко использовался язык математической механики, отражавшей механические причинные связи вещей. Перенос действия такой причинности на природу в целом приводил к рассмотрению природы в качестве прообраза механически действующей машины [3].
Системные идеи поднимались и разрабатывались в немецкой классической философии. Так, в философии Гегеля был дан подробный анализ системного движения диалектического разума, были раскрыты законы этого движения. По Гегелю, теоретические понятия, взятые в качестве системы, обнаруживают способность к самодетерминации, к порождению новых синтетических понятий. Гегель показал, что с помощью такой системы можно выразить необходимую связь этапов развития того или иного содержания, превращения последнего в органическую целостность [4].
Оригинальная разработка системных идей, а также условий их применения к исследованию сложных объектов была дана в трудах основоположников диалектического материализма. До настоящего времени привлекает внимание положительный эффект применения принципа системности в труде «Капитал» К. Маркса. Осмысливание методологических установок «Капитала» убеждает, что в нем за основу берется представление о системе, которая рассматривается в качестве самодетерминированного целого. Руководствуясь этим представлением, Маркс дал объяснение сложного механизма становления капитализма из относительно обособленных элементов, предетерминированных прошлым развитием человеческого общества. С позиций системности Маркс исследовал самодетерминацию капитала как особую субстанцию, проследил качественные преобразования капитала, его противоречивое движение от этапа к этапу и т. д [5].
В современной литературе уточняется и детализируется разработка вопроса о многосторонней связи принципа системности с постановкой задач научного исследования и задач практического управления сложными и сверхсложными объектами.
Среди работ, заслуживающих особого внимания, следует выделить те, в которых уточняется категориальный базис системных исследований и делаются попытки раскрыть совокупность универсальных закономерностей, составляющих онтологическое содержание системных методов. Во второй половине XX столетия в отечественной научной и философской литературе эти попытки были представлены весьма широко. Активное участие в обсуждении этого аспекта проблемы принимали представители отечественной философской мысли Я. Ф. Аскин, Б. В. Ахлибининский, В. Г. Афанасьев, В. П. Кузьмин, И. Т. Фролов и др. В дискуссии принимал участие и автор предлагаемой монографии [6]. В двадцать первом столетии заявляет о себе новая генерация исследователей проблем системоведения [6].
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
Созданный классиками марксизма исторический материализм представляет собой научную теорию, объясняющую развитие общества на основе базиса – способа производства материальных благ и надстройки – социальных институтов и общественного сознания, зависимых от общественного бытия. Согласно марксизму именно общественное бытие определяет сознание людей. В последние годы жизни Маркса и после его смерти Энгельс продолжал интенсивно развивать и разрабатывать материалистическое понимание истории. Он опубликовал ряд посвященных этому работ, которые вошли в настоящий сборник: «Развитие социализма от утопии к науке» «Происхождение семьи, частной собственности и государства» «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» и другие.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.