Система - [9]
– Читают, наверное.
Писатель заглянул в кубрик. Там группами сидели курсанты и громко шелестели страницами.
– Что читаете, товарищи курсанты?
– «Крейсера», «Пером и шпагой», «Баязет», «Мальчики с бантиками», – полетело из разных углов.
Глаза писателя увлажнились. Визит удался.
На выходе из роты Пикуль остановился.
– А где дежурный? Я хочу попрощаться с коллегой!
Цицерон
Подведение итогов на флоте – занятие культовое и по сакральной силе близкое к устранению замечаний.
Итоги подводили разные:
– за неделю, месяц, квартал, полугодие, год;
– боевой службы;
– учений;
– за отчетный период;
– внезапной проверки боеготовности;
– выполнения решений пленума или съезда…
Итоги подводились по любому поводу, и, как правило, к подведению итогов относились серьезней, чем к мероприятию, по поводу которого эти итоги и подводили.
Необходимость разделения труда, возникшая еще в первобытном обществе, добралась и до этого флотского ритуала.
Командиры подводили одни итоги, политработники – другие итоги, флагманские специалисты – третьи. Итоги подводили на кораблях, в соединениях и на флотах.
И если, не дай Бог, подведение итогов отменить, то появится много свободного времени, а на флоте это прямой путь к чрезвычайным происшествиям.
Без подведения итогов – флот не жилец!
Подводились итоги и в училище. Это было необходимо, во-первых, для того, чтобы психологически подготовить будущих офицеров к встрече с флотской действительностью, и, во-вторых, потому что это было необходимо.
Утром объявили, что после занятий будет подведение итогов за месяц. У всех было приподнятое настроение. К мероприятию готовились все, причем как командир роты, так и курсанты.
Для курсантов это было одним из немногочисленных развлечений, скрашивающих серые училищные будни.
Все командирские перлы тщательно записывались. Ответственным за запись и хранение был Олег Логунов. За несколько лет он исписал две общие тетради.
Командиру было тяжелей, он должен был говорить два академических часа. Говорить так, чтоб эти недоразумения в форме не отвлекались, не спали и восприняли хотя бы малую толику того, что он собирался до них донести.
Все собрались в Ленинской комнате. Ждали появления командира роты – Пал Палыча Пнева. Относились к нему курсанты по-хорошему, принимая в нем отца-командира. Мужик он был правильный, но уж очень живой.
– Встать смирно! Товарищ командир, рота для подведения итогов собрана.
На большой сцене перед выступлением мэтра публику разогревает эстрадная шпана, Палыч должен был все делать сам.
– Вольно, садитесь.
Логунов открыл новую общую тетрадь в клеточку, аккуратно вывел заголовок «Диалог Муму и Герасима № 27» и приготовился писать.
Выдержав паузу, дождавшись, пока курсанты перестанут шушукаться и елозить задницами на скрипящих стульях, он начал:
– Товарищи курсанты, как говорил Владимир Ильич Ленин, «Дисциплина в нашем обществе – это явление нравственное и политическое».
– Товарищ командир, это Макаренко сказал.
– А я посмотрю, Иванов, ты очень умный, тебе череп не жмет? Какая тебе на хрен разница, кто сказал, главное – сказал правильно!
Конечно же, трудов Макаренко Иванов не изучал, просто несколько раз в день по пути на занятия курсанты проходили мимо плаката с этим изречением.
Пал Палыч продолжил:
– В роте проходил строевой смотр, присутствовал зам. начальника строевого отдела капитан II ранга Волчук. Все готовятся, а отдельным это не надо, это не для них.
Пнев пошел на разогрев.
– Беловскому делают замечание, ну так стой молча, как рыба в пруду! Так нет же, гордость его девичья задета. Волчук ему – вы не стрижены, а этот в ответ – вы фальсификатор. Вы, Беловский, с этими своими интеллигентскими штучками допрыгаетесь, мы еще разберемся, что это означает, и вы будете строго наказаны. А вот еще персонаж – Муринов. На смотр они явились, ремень висит, сам длинный! Сколько раз повторять – головной убор должен находиться на два пальца выше головы! Спортсмен, чтоб ему. Кстати, о спортсменах – необходимо сдать фото на пропуска в бассейн. Фотографии должны быть четыре на три. Отставить! Три на четыре.
А что на Ждановской овощебазе натворили?! Вас на разгрузку лука посылали, а пропало полвагона апельсинов. Столько же не сожрать! Ничто их не останавливает, это же святое место, там Дантес Пушкина завалил. Памятник видели? У вас командир не семи прядей во лбу, у меня уже фантазии не хватает сочинять, почему это не вы сотворили.
Возьмем большую приборку. Каждый сам себе начальник, ходят там, бродят, не пойми чего как. Никакой организации. Большая приборка – это как групповой секс, где мужик один – старшина роты! Что я, собственно, вам тут все разжевываю по полочкам? Не дети уже, я в бане видел, поотращивали себе!
Пал Палыч начал выходить на рабочий режим, он активно жестикулировал, извивался ужом и принимал различные живописные позы, а все, что он говорил, можно было без труда прочесть на его лице. По сравнению с Пневым Фернандель – рабочий сцены.
– Про порядок в помещениях я вовсе молчу. В рундучной столько дерьма, что у меня в голове не умещается! Койку какую ни откинь – там трусы. А Леоненко вдвойне отличился – у него трусы цветные, импрессионист хренов! Уберите с глаз, чтоб ни одна собака не нашла, даже я! Будем искоренять, цветные трусы к вам больше не вернутся!
