Система нервная - [18]

- Уйди! Не смей! Убери грабли! А-а-а!

- Ну, что ты орёшь? – неожиданно ласково спросили вопиющего. – Я ж тебя не насиловать собираюсь. Чего разошёлся-то?

Максим замолчал и перестал дёргаться. Раз Илья с ним разговаривает, значит всё ещё есть шанс дипломатического, блядь, урегулирования - надо только попытаться убедить его себя отпустить. И вот когда начало казаться, что выход из кризиса не за горами, случился форс-мажор: Аваров наклонил голову, пытаясь заглянуть "жертве произвола" в лицо, а тот повернулся к нему, чтобы наладить контакт... Ну, и наладил... Вернее, как: Дымов-то не ожидал, что физиономия другой договаривающейся стороны так близко окажется, и поворачивался весьма резко. Если бы на месте коридорного конфликта находился независимый наблюдатель, ему было бы сложно установить, кто инициировал поцелуй: тот наклонился, этот повернулся – и вуаля. Мужчины практически врезались друг в друга губами. Макс застыл, чувствуя себя Роуз, стоящей на носу Титаника. Шустрый Илья отпустил одну руку и тут же обхватил ладонью шею оторопевшего визави, придерживая за подбородок, чтобы тот не смог отвернуться, и серьёзно так засосал его, без дураков. Максим зажмурился, что было его тактической ошибкой - с закрытыми глазами ощущения были острее. Аварова бог наградил экстремально талантливым ртом – с правдой не поспоришь. То ли у него были железы с ядом, парализующим жертву, то ли владел какой-то техникой языковой акупунктуры, но Максим сдался и перестал трепыхаться, послушно позволяя мять, сосать и вылизывать свои губы, расслабляясь и откидывая голову назад, Илье на плечо. И тот держал Дымова, зацеловывая в хлам. У неслучившегося насильника были очень напряжённые, жёсткие губы и расслабленный нежный язык, которым он так трепетно ласкался, что Макс обмяк и на ногах стоял исключительно благодаря тому, что его крепко прижимали к телу. Он снова уловил аромат знакомой туалетной воды, и этот запах тут же запустил цепную реакцию воспоминаний и ощущений вчерашнего вечера. И стало жарко. Максим уже плохо понимал, сколько прошло времени, наверное минут десять, а то и все двадцать, а Илья целовал всё с тем же запалом и страстью, что в начале. Он провёл рукой по груди ошеломленного пленника, потом вниз по животу и наконец мягко дотронулся до его отвердевшего члена сквозь брюки. У Дымова вырвался стон. Предательский такой, постыдный стон. Вроде как он тут на всё уже готовый, берите его тепленьким. Ну Аваров и взял, приподнял чуток и потащил в комнату, как статую. Тут-то наш Бонд и очнулся.

- Э… Э… Стоять!

Доктор Зло послушно остановился и даже поставил агента, как говорится, где взял. Тот одёрнул пиджак и повёл плечами, выпутываясь из объятий. Илья позволил ему выскользнуть и даже отойти на пару шагов. Максим встал напротив него и приготовился ко второму раунду переговоров.

- Слушай, я… Я…

- …ты не гей, я понял, - кивнул тот и махнул рукой, дескать, и что.

- Ну да, - обрадовался несогласный, что они таки всё разъяснили. – Так что мне, конечно, льстит твоё предложение и всё такое, но я…

- А чего «но»? Тебе со мной плохо было разве?

Ёбарь-радикал был просто дьявольски уверен в себе. И у него, строго говоря, были на то основания. Всё, что ему хотелось до сего момента, он с Дымовым проделал, и понятно, что не видел причин, по которым вдруг сейчас должны отказывать. Он поднял руки и поманил, словно ребёнка.

- Иди ко мне.

Макс задумчиво поглядел на зовущие его руки и помотал головой.

- Я… Я не могу.

- Чего ты боишься-то? – охотник начал приближаться к добыче, ласково улыбаясь. – Никто тебя принуждать не будет. Всё только по взаимному согласию.

Илья продолжал надвигаться, а он трусливо пятился. Скорее всего, Аваров не врал - он действительно стремился к добровольному сексу и так это у него всё получалось просто и нормально, что Дымову пришлось поднапрячься, чтобы обосновать свой отказ. Основная причина выходила «это ж пиздец какой-то», кою он сразу и озвучил.

- Слушай, Илья. Я не могу – это же пиздец! Я не голубой, понимаешь?

Максим упёрся спиной в стену и по-детски прикрылся руками. А ему продолжали нежно улыбаться, словно медбрат шизофренику, и тогда, вновь запаниковав, он выкрикнул:

- Ты трахнешь меня только мёртвого!

Илья остановился, наклонил голову к плечу и ласково проговорил:

- Сим, я не собирался тебя трахать. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

Такого хода защитник чести не ожидал. Он даже руки опустил от удивления. Гнусный мерзавец, радостно оживший у Дымова в мозгах, тут же начал показывать ему жаркие картинки: Илья стоит раком, а он смотрит сверху, как его член входит между двух половинок крепкой задницы, его руки оглаживают широкую накачанную спину… Покорный инкуб стонет и толкает бёдра навстречу Максовым выпадам… А уж какие могут быть ощущения ТАМ, уже даже фантазии не хватало. Чёрт! Похотью опять бросило в жар. От этих промелькнувших образов у него даже морда покраснела, а взгляд стал масляным, как у озабоченного подростка. Внезапно даже вся эта гомосятина показалась не таким уж и извращением. Задница зашептала «Не верь! Наебут!» но он от паникёрши отмахнулся, уж больно загорелось трахнуть альфа-самца. Всё-таки не каждый день такой мачо предлагает себя. Про подобные победы в старости внукам рассказывают! Хотя внукам, пожалуй, не надо – это лишнее… Очевидно, этот внутренний диалог отразился у Максима на лице, и искуситель, убедившись в правильности своего хода, придвинулся к нему вплотную. Он огладил "хочется и колется" по груди и плечам, будто успокаивая или спрашивая разрешения. И тот малодушно замер, сопротивления не оказывал и даже глаза опустил, дескать, согласен я. А тут подоспел и чудо-рот Аварова. Илья взял зардевшееся лицо непорочной фиалки в свои ладони и опять начал свой целовательный террор. Дымов снова поплыл, краем утекающего сознания отслеживая, как с него потихоньку стаскивали предметы гардероба. Когда он очухался в последних трусах и приоткрыл глаза, красавец стоял почти обнажённый и, наклонившись к его груди, нежно покусывал за сосок. Макс проморгался и подумал, что хорошо бы уже выдвигаться по направлению к кровати, член всё-таки не казённый да и яйца сводит - жутко хотелось этим набором воспользоваться наконец. Демон соблазна уловил эти метания и потянул за руку, но не в комнату, а в ванну. Жертва послушно повлеклась за ним.