Система - [184]

– Не имеете права…Это как так? Нас родители потеряют. Это беспредел какой-то – наперебой возмущаются друзья, которых назойливо хватают за предплечья обступившие их комендачи.

– Из части три солдата сбежали, по приметам похожи на Вас. Мы только проверим, и если всё нормально, поедете домой. Скажете телефоны родителей, мы им сами позвоним. Давайте парни, грузитесь. Друзей по очереди запихивают в Уазик через заднюю дверцу.

На гауптвахте друзей определили в карантинную камеру.

– Вы же разобраться хотели! Чё за беспредел! – кричит Кир высунув нос в щель между прутьями решётки, прапорщику, который несколько раз проворачивает массивный ключ, запирая дверь.

– С утра будем разбираться, ночь уже. А будешь шуметь, я тебя в карцер определю… – с этими словами прапор удалился, затворив за собой ещё две решётчатые двери.

– Зашибись! – Кир бухается на узкую шконку прикреплённую вдоль стены. – Чё то у меня в последнее время пруха на эти камеры.

В помещении два на два нет ничего, кроме побеленных извёсткой стен и двух шконок углом прибитых вдоль них. Размеров шконок хватает только для того, чтобы три человека могли сидеть. О том, чтобы прилечь не может быть и речи.

– Нужно Томилова вызванивать. Он нас выдернет. – говорит Афоня.

– Утром будем просить, чтобы дали позвонить, хотя, мне кажется, что он нам не поможет – обречённо говорит Кир.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает Емеля.

– А ты вспомни, что он сделал, когда меня закрывали. Он и пальцем о палец не ударил.

– Тогда другое дело было. Да и мы в роте оставались. А сейчас никого нет. Медный в отпуске, мы на киче. Нарочно не придумаешь.

– Посмотрим! – Кир откидывается спиной к стене и закрывает глаза.

16 октября 1994 г.

Предположение Кира оказалось верным. Капитан появился только ближе к вечеру, хотя Кир позвонил ему ранним утром. Томилов договорился, чтобы его пропустили к задержанным, якобы для их идентификации. Зайдя в камеру, он попросил сопровождающего его прапора оставить их наедине с арестантами.

«Я им сейчас по-свойски пистона вставлю» – сказал он сопровождающему, который с понимающей улыбкой, прикрыл дверь в камеру.

– Ну что, парни, вляпались? Кирсанов, ты уже второй раз меня подводишь. Что теперь делать? – он приоткрывает дверь, чтобы посмотреть, не слушают ли их снаружи.

– Надо нас вытаскивать, товарищ капитан, – говорит Афоня, уверенный в том, что капитан сделает всё, чтобы их освободить.

– Надо! – раздраженно трясёт головой Томилов, скрестив руки на груди. – И как прикажешь это сделать? Вы попались на самовольном оставлении части. Какой-то срок Вам в любом случае впаяют. Единственная возможность сократить Ваше здесь пребывание, это способствовать тому, чтобы срок был максимально коротким. Это зависит от Ширдяева, Манюрова и тех законов, под которые подпадает ваше правонарушение.

Слушая капитана, Кир думает о том, что если бы он приехал хотя бы до девяти утра, их можно было вытащить отсюда без особых проблем. Сейчас их определили официально, поэтому то, что он говорит отчасти правда. Но он не мог не знать об этой возможности, тем более, Кир в телефонном разговоре так жарко на неё намекал.

– Если бы Вы приехали с утра…– кусает губы Кир, – сейчас конечно уже поздно.

– Я приехал, когда смог. Думаешь, у меня дел других нет? За мной вообще то целая рота, – раздражённо отвечает капитан.

Кир молчит в ответ, думая о том, что капитан, почему то поступился одним из самых важных своих дел, ради более незначительных.

– Ладно, времени мало, поэтому нужно говорить о делах. По поводу Вашего срока постараемся решить быстро. Лишь бы Вам ещё чего нибудь не впаяли. Вы не пьяные были?

– Да так, немножко… Но они нас не проверяли. – отвечает Емеля.

Капитан хватается за лоб, изображая сильное расстройство.

– Да тут не нужно никакой проверки. Напишут в протоколе, что бухие, потом не отбрехаетесь. С ними спорить себе дороже выйдет. Ну ладно, будем надеяться, что всё будет без осложнений. Теперь о главном: Ребята, получается, что я остаюсь один на хозяйстве. Медведева в счёт не берём, я ему не очень то доверяю. Мне нужны все каналы управления «Системой». Вы же понимаете, мы не можем стоять на месте.

Кир садится на шконку, закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди.

– А может, пока мы отдыхаем здесь, «Система» тоже отдохнёт?

– А вот это уже не смешно, Игорь, – капитан заметно побледнел. – Дело не должно страдать из-за того, что кто-то, мягко говоря, обосрался. И это кстати не первый раз за месяц. Наверное этот «кто-то» просто расслабился и забыл, что есть ещё большое и важное дело. Надеюсь, этот арест станет для Вас большим уроком.

– Не забывайте, что этот «кто-то» и создал это большое и важное дело, о продолжении которого Вы так печётесь. И ему становится обидно, когда его даже не пытаются вытащить из задницы. Поэтому, я надеюсь, что наш арест и для Вас станет большим уроком.

– Ты зарываешься, солдат, – нижняя губа капитана угрожающе выпячивается из под щеточки аккуратно постриженных усов.

– Товарищ капитан, мы не собираемся киснуть на киче, пока кто-то пользуется плодами наших трудов. Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы нас вытащить.