Система - [181]

– Тихо, парни, смотрите… – Медный пытается уловить смысл речи диктора на только что переключенном канале.

«Таким образом курс доллара по отношению к рублю вырос на 27 процентов и составил 3926 рублей за один доллар. – Молоденькая диктор с певучим голоском так же весело перешла к другой забавной новости. – Сегодня Борис Ельцин провёл совещание…».

– Не понял! – Медный жмёт на пульт переключая каналы так, что на экране попеременно чередуются алкаш в застиранной майке по имени Лёня Голубков; Лолита и Цыкало, кричащие хором, что Хопёр Инвест отличная компания; Укупник, уверяющий Петруху, что восток дело тонкое; машущие крыльями тампоны. Странной новости больше нигде, нет, так что друзьям начинает казаться, что они ослышались.

– Это чё, четыре куска за один бакс? – побледневший Медный продолжает пялиться в телик, который кажет очередную муру.

– Нормальный ход! – Кир привстаёт садясь на край стола.

– А раньше сколько было? – спрашивает Емеля.

– Ещё вчера было три, а до этого ещё меньше было, – не отворачивая глаз от телика, говорит Медный.

– Ну и чё…слава богу мы не банкиры и валютой не торгуем… – недоумевает Емеля удивлению друзей.

– А то, что рубль превращается в говно, в простой фантик. – зло шипит Медный.

– Димон, ты помнишь, что я тогда в бане говорил, про туалетную бумагу? – спрашивает Кир.

– Я то помню, но удивляюсь, как ты помнишь… – смеётся Емеля.

– Кроме шуток, брат, это как раз то, о чём я говорил.

Медный опустил вниз крупную голову, обхватил её руками и сдавленно стонет откуда-то изнутри:

– Сука, столько движухи и всё зря. Чё то мутишь, надеешься заработать а тут…

– Кто-то выбрасывает за̀рики…– продолжает за него Кир.

Емеля, осознав серьёзность ситуации, вскакивает со стула и семенит маленькими ножками по периметру Ленинской комнаты.

– Нужно брать все бабки из кассы и менять их на баксы, – говорит он первое, что приходит ему на ум.

– Сейчас-то чего, это надо было вчера делать, – продолжает откуда-то снизу причитать голова Медного.

– Ладно, пацаны, не расстраивайтесь, заработаем ещё. Времени у нас полно, – Кир пытается разрядить мрачную обстановку.

– У кого то полно, а у кого-то дембель, – продолжает бурчать Медный.

– Ты же задержаться на годик хотел по контракту…

– Хотел… а теперь не знаю, чего я хочу. Я спать хочу… – по голосу Медного слышно, что он находится на дне.

– Бабки пришли, бабки ушли. Ничего страшного, главное, что мы на месте.

– Бля, Кир, давай только без этой романтической песни. Мне и так тошно. – Медный поднимает голову, на его широком белом лбу отпечатались красные пятна от ладоней. – Ты в одном был прав. Тут как и в этой паршивой игре нужно надеятся не на голову, а на руки и ноги. – Он смотрит на свой кулак, словно оценивая, не утратил ли тот своей мощи.

– Андрюха, поверь, ты уже завтра забудешь про эти потерянные деньги. Да не всё же мы просрали, тем более часть у нас в баксах. Так что, ещё поживём. Теперь только таксу поднимем, и весь заработок будем в баксы переводить.

Медный встаёт и направляется к двери.

– Андрюха, ты куда?

– Я спать…

***

Чик-чак, чик-чак, чик-чак – глаза капитана внимательно следят за никелированными шариками, которые бьются друг о друга, отскакивают, тем самым образовывая безостановочное движение. Им вторят позолоченная стрелка на массивных часах над креслом полковника. Тик-так, тик-так, тик-так.

Цык-цык, цык-цык, цык-цык, миниатюрная золотая стрелка под шлифованным стеклом круглых часов, закреплённых с помощью позолоченного браслета на хилом запястье полковника поддерживает странный хор. Эти тикающие и щёлкающие звуки единственное, что раздаётся в кабинете Манюрова последние пять минут. Капитан и полковник словно играя в молчанку не моргая смотрят друг-другу в глаза.

Чик-чак, тик-так, цик-цик…. – в голове каждого из собеседников щёлкая крутится своя секундная стрелка поочерёдно указывая на множество вариантов, один из которых необходимо выбрать.

Трель телефонного звонка разрушает гармоничную симфонию. Манюров, не глядя, приподнимает трубку и кладёт её на аппарат. Кто бы ни был этот звонящий, но он вывел собеседников из молчаливого ступора.

Поковник, как будто на что-то решившись, протягивает маленькую ручку над столом и капитан с радостью хватает её своей ладонью.

– Договорились! – Лицо Манюрова предельно серьёзно, в отличие от весёлой красной физиономии капитана. – Завтра займусь документами и как оформим, можешь считать себя полноценным владельцем доли.

– Спасибо Анатолий! Уверен, что ты не пожалеешь…

Пальцы полковника, словно щупальца спрута обхватывают запястье капитана и впиваются в него крепко, до боли.

– Только запомни, Серёжа, что мы с тобой теперь партнёры, а это значит, что ты должен озаботиться тем, как увеличить нашу прибыль и уменьшить расходы. Сейчас, чтобы что-то получить, ты должен будешь вкладывать соразмерно доле своего участия. Больше ни каких шальных и бездумных трат. Чем больше будешь отдавать солдатикам, тем меньше будет оставаться тебе. Понимаешь?

Томилов молча кивает, пытаясь освободиться от рукопожатия, но щупальца полковника не спешат разжиматься.

– А если понимаешь, то вопрос об увеличении ставок должен быть снят с повестки дня.