Сиротка. Слезы счастья - [60]

Констан и Адель, игравшие под навесом возле дома, вдруг сбежали вниз по ступенькам со встревоженным видом.

– Мама, в кустах какой-то зверь! – воскликнула девочка.

– Да, и я думаю, что это злой зверь! – добавил мальчик.

Онезим тут же встал и стал всматриваться в темноту.

– Вообще-то тут в округе бродит лось, – сказал он. – Самец. Если он и дальше будет подходить так близко к домам, я шандарахну по нему дробью из ружья.

Людвиг посадил дочь себе на колени, а Констан бросился в объятия своей матери. Затем все увидели, как из колючих кустарников появилось маленькое четвероногое существо, которое тут же бросилось, тявкая, в сторону стола.

– Да это же Фокси! – удивилась Лоранс. – Вот так злой зверь! Иди сюда, мой песик. Как ты здесь оказался?

Пару мгновений спустя на краю светового пятна, в центре которого находился стол, появился Жослин, про которого все думали, что он находится в Робервале. Следом за ним шел Овид Лафлер.

– Боже мой, что случилось? – воскликнула Эрмин испуганным голосом. – Какие-то плохие новости?

– Черт побери, опровергать это твое предположение я не стану! – прогремел ее отец. – В противном случае я бы сюда не приехал.

Оба мужчины, вид у которых был мрачный и встревоженный, быстро со всеми поздоровались.

– Я приехал в Роберваль, как только смог это сделать, – стал рассказывать учитель. Лоранс смотрела на него не отрываясь. Ее привело в восторг его такое эффектное – как в театре – появление. – Мне хотелось рассказать вам о том, что удалось узнать в резервации, но я нашел там только месье Шардена. Поскольку он заявил, что ему нужно к вам приехать, я повез его сюда. К сожалению, в моей машине на региональной дороге закончился бензин, и нам пришлось преодолеть остаток пути пешком.

– Жосс, у тебя ужасное выражение лица. Садитесь оба за стол и расскажите нам побыстрее все то, что вам известно! – прошептала Лора, хватая своего мужа за руку.

– Да-да, садитесь за стол, Овид. Мадлен, тебе, наверное, уже пора пойти уложить детей спать. Они устали.

– Хорошо, Мин, я поднимусь с ними на второй этаж, – сказала индианка с озабоченным видом. – Я буду молиться за нас всех, пока они будут засыпать.

Овид сел на стул, который освободили для него рядом с Лоранс, а та в глубине души этому очень обрадовалась. Жослин сел на деревянную скамью рядом с Лорой.

– Нужно что-то предпринять, черт побери! – сдавленно сказал он.

– Из-за детей частенько приходится сильно нервничать и портить себе кровь, да? – проворчал Жозеф Маруа.

Этих двоих мужчин уже давно связывали крепкие узы дружбы.

– Да. Просто ужас какой-то! – признался несчастный отец.

– Муки небесные, – не выдержал Онезим, – вы собираетесь рассказать нам, что произошло, или не собираетесь?

Шарлотта, которую подобное появление здесь Жослина и Овида заставило на время позабыть о собственных горестях, поддержала своего брата:

– Да рассказывайте же вы, в конце концов.

– Расскажите им сами, Овид. У меня не хватает мужества, – сказал Жослин.

Лора, сильно побледнев, перекрестилась. Она морально подготовилась к самому худшему, хотя поведение мужа убедило ее по крайней мере в одном: Киона не погибла, потому что в противном случае Жослин не мог бы ни стоять на ногах, ни даже дышать. Его сердце, как ей казалось, не выдержало бы.

– Итак, – начал рассказывать Овид, – я пообещал навести справки, и я это сделал. Для индейцев, живущих в Пуэнт-Блё, характерна солидарность. Они никогда не выдадут никого из своих, однако Делсена они своим, в общем-то, не считают. Его дядя, хотя он тоже индеец монтанье, пользуется очень дурной репутацией, потому что частенько мошенничал в делах с соплеменниками и обманывал их. Короче говоря, когда я сообщил, что Киона, дочь Талы и правнучка уважаемого шамана, удрала с Делсеном, языки развязались. Киону в этой округе знают и относятся к ней очень хорошо, хотя многие ее ни разу не видели. Так вот, я еще раньше говорил Лоранс, что этот Делсен совершил много мелких правонарушений, в том числе краж, и, возможно, участвовал в драках. Однако оказалось, что он виновен и кое в чем похуже. Прошлой зимой один старый священник приехал в резервацию, чтобы давать уроки Закона Божьего тем индейским детям, родители которых приняли крещение и стали католиками. Делсен в тот вечер выпил много спиртного и набросился на этого милого старика, стал наносить ему удары ножом. Раны, правда, были неглубокими, поскольку его сутана ослабила силу ударов. Полиция, конечно же, стала подозревать в содеянном всех индейцев, но никого конкретно, а реальный виновник, как принято говорить, испарился. Делсену нет смысла снова появляться в Пуэнт-Блё. Его там встретят весьма недружелюбно, потому что он доставил неприятности всем обитателям резервации.

– Боже мой, какой ужас! – воскликнула Эрмин. – Овид, как получилось так, что вы не знали ничего этого раньше?

– Я же вам сказал: у индейцев действует своего рода закон молчания! Кроме того, прошлой зимой я находился в Сен-Фелисьене.

– Полицейские, которых я видел в участке, мне тоже ничего не сказали! – сердито пробурчал Жослин.

– Они не смогли выяснить, что данное правонарушение совершил именно Делсен. Он, кстати, часто меняет свое имя. Я думаю, что на строительной площадке в Онтарио он поступил точно таким же образом и записался под другой фамилией.