Сиротка. Слезы счастья - [126]

– Мне очень жаль, что так получилось, – сказал Овид. – Эти слова звучат банально, я знаю. Мы поговорим об этом позже, через несколько лет, когда ты уже не будешь таким непреклонным и таким юным. Имей в виду, что я восхищаюсь Лоранс и испытываю к ней глубокое уважение. Ты говоришь, что она меня любит вот уже несколько месяцев. Разве я в этом виноват? Я был честен с ней. Можешь ее даже спросить об этом. Что касается Эстер Штернберг, то она имеет полное право встречаться с кем угодно, в том числе и со мной. А теперь позволь мне пройти.

Мукки с разгневанным видом повернулся к учителю спиной и направился быстрым шагом туда, куда пошла Эстер. Овид решил, что не станет участвовать в выборе сыра, и стал ходить взад-вперед перед зданием, которое использовалось в качестве магазина. Эстер некоторое время спустя вышла из этого здания с восторженным видом – как у ребенка, которому купили понравившуюся ему игрушку. Она несла в руках большой пакет из плотной бумаги, похоже, довольно тяжелый.

– Я тут накупила всякой всячины, – сказала она Овиду. – Меня уговорили попробовать новый сорт сыра, у которого легкий запах трав и вкус ореха и сливок. Мукки попросил меня попрощаться с вами от его имени. Его хозяйка поручила ему прибрать в маленьком помещении, которое находится за магазином. Поедемте быстрее! Эти лакомства боятся жары.

– Мы поедем со скоростью света, – пошутил Овид. – Мы правильно сделали, что поели на траве, на берегу озера. Думаю, Мукки не смог бы составить нам компанию.

– Да, верно, он показался мне очень серьезным, почти не улыбался и вел себя гораздо сдержаннее, чем у своих бабушки и дедушки, – закивала Эстер.

Овид с облегчением отправился в обратный путь. «Шевроле» казался ему своего рода надежным убежищем – вторым его домом, в котором никто не сможет помешать ему общаться с Эстер.

– Не переживайте, я доставлю вас в Роберваль вовремя, – заявил Овид. – Куда мне вас довезти – до санатория?

– Я предпочла бы заехать в дом Лоры, чтобы переодеться. Я могла бы там сразу подарить ей сыр, который выбрала для нее. Или это для вас не совсем удобно?

Овида умилили ее обходительность и любезность. Эстер не стала ждать его ответа.

– Хотя нет, у меня возникла идея получше, – заявила она. – Мы поужинаем в каком-нибудь ресторане на бульваре Сен-Жозеф, а затем вы отвезете меня в санаторий. В санатории на кухне имеется большой холодильник. В него я и положу свои покупки.

– Вы восхитительны, – вздохнул Овид, бросая на Эстер взгляд, полный благодарности. – К сожалению, я не могу пригласить вас сегодня вечером на ужин в ресторан. По правде говоря, у меня при себе осталось слишком мало денег.

– Овид, я не получу в полной мере удовольствия от этой нашей поездки, если мне придется расстаться с вами раньше, чем хотелось бы. Я вас приглашаю. Давайте не будем лишать себя возможности пообщаться друг с другом, сидя за столом, из-за каких-то там условностей. У меня есть деньги – а значит, их нужно тратить.

– Если вы настаиваете, я охотно соглашаюсь. И я начинаю понимать, почему вы так легко находите общий язык с Лорой Шарден: она любит тратить деньги.

– Это верно. Я тоже люблю их тратить. Я, к своему превеликому удивлению, некоторое время назад унаследовала небольшое состояние. Мой зять – муж моей сестры Симоны – и один из его двоюродных братьев спрятали драгоценности и золото в камине одной квартиры, которая досталась нам по наследству перед войной. Два года назад я предъявила свои права и вступила во владение этой квартирой. Вся мебель, все картины, все безделушки к тому моменту куда-то исчезли, а вот этот тайник никто не заметил, и его содержимое не пропало. Это было просто невероятно! Я почувствовала себя в тот день по-настоящему свободной. Имейте в виду, что вы – единственный, кому я доверила эту тайну.

– Вы не рассказали об этом Тошану?

– Нет, ни единого слова. Поскольку вы мечтаете посетить Париж, то, если представится возможность туда поехать, вы будете знать, где остановиться. Я не хочу ни продавать эту квартиру, ни сдавать ее внаем.

Эстер замолчала и опустила стекло. Ветер пошевелил несколько прядей ее черной шевелюры. Ее накрашенные губы, освещенные яркими солнечными лучами, поблескивали.

– Там такой квебекский простофиля, как я, чувствовал бы себя потерянным! Мне нужно, чтобы меня сопровождали вы, Эстер, а иначе я никуда не поеду! – пробурчал Овид с сильным квебекским акцентом.

Эстер расхохоталась – радостно и от души. Наклонившись к Овиду, она поцеловала его в щеку.

– Вы мне нравитесь, – призналась она.

– Вы мне тоже нравитесь, и это еще слабо сказано, – заявил Овид в ответ.

Он изгнал из своего сознания воспоминания о гневных упреках Мукки и жалобные вздохи Лоранс. В его жизни происходил новый поворот – поворот в сторону будущего, которое ему хотелось видеть таким же безоблачным, каким было сейчас голубое небо над его головой, и которое – впервые за много лет – уже абсолютно никак не увязывалось в его сознании с восхитительным взглядом голубых глаз Эрмин.

Роберваль, дом Лоры, пять часов вечера

Картонный домик для куклы был уже готов. Лоранс разукрасила его своими красками, гуашью, которая очень быстро сохла на свежем воздухе. Адель была так восхищена этим домиком, что даже не осмеливалась с ним играть: она просто разглядывала его, сидя на одеяле – Эрмин и Киона решили, что будет правильнее поставить домик прямо на газон, чтобы освободить стол в беседке для чаепития, столь дорогого сердцу Лоры.