Сиротка. Нежная душа - [17]

«Я не могу рассказать Эрмин, что со мной происходит! — испуганно думала она, спускаясь по лестнице. — Оказавшись в объятиях Ханса, я думаю о Жослине, мне кажется, что он смотрит на нас с небес. И теперь я жалею, что мальчика назвали его именем. Если кто-то произносит его вслух, меня оторопь берет. Господи, а ведь я так радовалась предстоящей свадьбе с Хансом, радовалась, что приехали Эрмин с Тошаном! А теперь все пошло кувырком! Думаю, мне бы стало легче, если бы я куда-нибудь уехала, хотя бы на время. Этим летом мы поедем в Квебек, чего бы это ни стоило. Мне нужно развлечься, посмотреть на людей».

Ханс читал в гостиной. Он нежно посмотрел на Лору, когда та вошла в комнату.

— Почему ты плачешь? — спросил он. — Поссорилась с Эрмин?

— Я засыпала ее глупыми упреками, — призналась Лора. Подойдя к печке, она стала греть ладони, потирая их друг о друга. — Думаю, мне просто надоела зима. Мы все время вынуждены сидеть в доме, окруженные снегом и холодом.

— Совсем недавно тебе это нравилось…

Лора кивнула. Внезапно она почувствовала, что присутствие Ханса ей неприятно. Официально он жил в ее доме на правах гостя и друга семьи, но пятьдесят оставшихся в Валь-Жальбере жителей с некоторых пор находили столь продолжительное его пребывание здесь неприличным.

— Думаю, я чувствую себя дискомфортно потому, что мы перестали быть в доме одни, Ханс, — сказала она тихо. — Ты больше не спишь рядом, и мне снятся кошмары. Но Эрмин не сможет этого понять. Она была бы шокирована, узнав, что мы спим вместе.

Услышанное удивило пианиста. Он закрыл журнал, который листал, и поправил очки. Ханс чувствовал себя польщенным, и, кроме того, слова Лоры его растрогали.

— Значит, тебе так меня не хватает? — едва слышно спросил он, поглаживая ее по щеке. — Для меня тоже очень мучительно просыпаться и видеть, что тебя нет рядом. Но сегодня я приду к тебе, несмотря ни на что.

— Приходится прятаться, как будто мы делаем что-то плохое, — пожаловалась Лора. — Нам нужно поскорее пожениться, этой же весной!

— Конечно, дорогая! Я с тобой полностью согласен.

Воскресенье, 22 января 1933 года

Стоя у кухонного окна, Эрмин смотрела на проложенную Арманом Маруа дорожку в снегу, надеясь увидеть Тошана. Пятнадцатилетний мальчик с усердием исполнял обязанности «фактотума»[10], как любила говорить Лора. Прежде эту работу делал Селестен, уволенный за то, что стакнулся с Жозефом Маруа. Укачивая на руках сына, молодая женщина вполуха слушала разглагольствования домоправительницы.

— Элизабет и этот ворчун Жозеф вполне могут снова заговорить с мадам о своем сыне, — сказала Мирей, помешивая в кастрюле сливочный соус. — Арман легко справляется с работой, которая по силам взрослому мужчине. Но он еще не взрослый, поэтому мадам не нанимает его по-настоящему, а его родители считают, что он слишком мало получает. Я же полагаю, мадам Лора и так чересчур добра к нему. Она купила этому сорванцу набор инструментов. Признай, Эрмин, он ведь сорванец!

— Я бы сказала, что он не слишком изменился, — ответила та. — Арман всегда был рассеянным, плохо учился в школе. Что он действительно любит — так это мастерить и разбираться, как устроены механические приборы. Видела бы ты, сколько всего мальчик отыскал в окрестностях фабрики! Он ходит туда тайком, с котомкой, и собирает болты и гвозди. Но по своей природе он хороший парень.

— Тебя послушать, все люди — добрые и хорошие, — вздохнула Мирей. — А я тебе скажу, что мадам не сможет всю жизнь обеспечивать этого парня работой. А уж какой он лакомка! Если бы я за ним не присматривала, он бы давно съел все запасы в кладовке.

Разговор был, в принципе, ни о чем, однако он отвлекал Эрмин от ее единственной заботы: Тошан не вернулся в дом тещи вчера вечером. Хотя раньше ему не могли помешать ни снегопад, ни холод, ни метель. Он считал, что просто обязан провести выходной день с семьей.

«А я попросила маму устроить праздничный обед, чтобы Симон мог познакомиться с моим мужем, — печально подумала Эрмин. — Но где же он, мой муж? Я так ждала его вчера вечером! Мукки спал всю ночь, и было бы столько времени для нас двоих!»

Она успела соскучиться по поцелуям и ласкам Тошана. Молодая женщина с нетерпением ждала его, ждала нежных объятий, предварявших неистовое взаимное наслаждение.

— Он мог бы прислать телеграмму! — сказала она вполголоса.

— Твой красавец индеец? — не упустила случая подразнить ее Мирей. — Скоро полдень, стол накрыт, вот-вот все вернутся из церкви. В такую погоду наверняка было бы приятно съездить в Шамбор!

На улице ярко светило солнце, и его ослепляющие лучи превращали пейзаж в сверкающую феерию. После недели снегопадов соскучившиеся по чистому небу прихожане поселка, в котором теперь не было собственной церкви, отправились к мессе в ближайший муниципалитет.

— Не расстраивайся так, Эрмин! Тошан приедет точно к обеду, вот посмотришь!

— И почти сразу станет собираться назад! — пожаловалась молодая женщина. — Нет, Мирей, он не приедет. Мукки улыбается, как ангелочек, а его отцу нет до этого никакого дела. А ведь мог бы подумать о сыне!

Домоправительница попробовала соус на вкус. Удовлетворенно прищелкнув языком, она подошла и погладила малыша по щечке.