Сирийский эшафот - [2]

Спустя несколько минут последовал аналогичный доклад от «Пятого» — Бурхана Касара, обошедшего холм с востока:

— «Бакан», я — «Пятый». Обследование восточного сектора закончил. Ничего подозрительного не замечено.

— Понял, «Пятый». Жду твою группу.

— Значит, везде чисто, и можем идти в селение? — обрадовался Такаль.

— Можем. Сейчас дождемся парней и тронемся, — устало вздохнул лейтенант. И хлопнул заместителя по плечу: — Но ты не расслабляйся — основная работа нас ждет впереди. А потом еще возвращаться в Таиф.

— Считаешь, в Фадзине могут быть неприятности?

— Никто пока этого не знает. С появлением в нашей стране российской авиации террористы из ИГИЛ стали осторожнее — перемещаются в основном ночами. Поэтому встретить их можно в самых неожиданных местах.

— Это верно, — согласился сержант.

Лейтенанту Фариду Сайнаку недавно исполнилось тридцать. Он был опытным бойцом: успел повоевать и в Дамаске, и на окраине Алеппо, и в восточных провинциях Сирии. Прошел все ступени — от рядового до офицера. Получил несколько ранений, имел две правительственные награды. В общем, был авторитетным воякой, с мнением которого считался даже командир батальона майор Месед Бадар.

— Внимание, бойцы! — обратился лейтенант к подчиненным, когда обе группы вернулись на позицию взвода. — Вокруг селения подозрительных лиц не обнаружено. Настало время двинуться в Фадзин и проверить его кварталы. Для этого мы разделимся и войдем в него с трех сторон. Бойцам приготовиться к выходу! Командиры отделений — ко мне!

К сидящему на камне лейтенанту подошли три сержанта: Адан Найзур, Амин Матри и Бурхан Касар.

— Предлагаю поступить следующим образом, — сказал Сайнак. — Мы с заместителем и с первым отделением Найзура прочесываем центральную улицу, двигаясь к центру Фадзина с юга на север. Отделение Амина обходит селение с запада — ты, Амин, только что был там с разведгруппой, и маршрут уже более или менее знаком, верно?

— Да, командир, — кивнул тот.

— Вот и хорошо. Войдешь в Фадзин с запада и, направляясь к центру, прочешешь окраину.

— Понял.

— Ну, а тебе, Бурхан, достается восточная окраина. Порядок тот же: следуешь со своим отделением по известному маршруту и заходишь в селение с восточной окраины. Встречаемся у мечети на центральной площади, закрепляемся, затем сообща проверяем северную часть и уходим. Приблизительное время встречи — восемь часов двадцать пять минут.

— За сорок минут успеем добраться до площади? — с сомнением глянул на часы заместитель.

— Должны. Проверяем улицы и проулки, по возможности заглядываем на участки и в дома. Но задерживаться не стоит. Еще вопросы есть?

Задача была предельно ясна, и других вопросов не последовало.

— На этом все, — подхватив автомат, поднялся лейтенант с камня. — Не забывайте о докладах по радио. Выходим…

Информация о разведывательном рейде взвода лейтенанта Сайнака поступила в штаб одной из бригад ИГИЛ накануне вечером.

Ознакомившись с информацией, заместитель командира бригады Ахмад Хамани немедленно вызвал давнего друга и заместителя — младшего полевого командира Давуда Газала.

— Сколько ты привел людей из Ракки? — спросил он у него.

— Вместе со мной — пятнадцать человек.

— Как ты мог так облажаться перед американцами, Давуд? — покачал головой Ахмад, хотя объяснения по этому поводу выслушал уже дважды. — Ведь эти изнеженные толстосумы никогда не умели воевать!

— Я же говорил, — промямлил тот. — Нас засекли при смене позиции и…

Он хотел добавить что-то еще, но именитый полевой командир перебил Газала:

— Главным условием успеха любой операции является скрытность — я твержу тебе об этом каждый раз, отправляя в довольно простые рейды! Если твою группу перехватывает патруль или засекает разведка — то операция обязательно провалится, не успев начаться.

— Да, это я запомнил.

Пройдясь по одной из комнат просторного дома, Хамани погасил в себе порыв гнева и более спокойным голосом поинтересовался:

— Все ли твои воины здоровы?

— Почти все. Двое с легкими ранениями, но воевать могут.

Его отряд менее суток назад вернулся из-под Ракки, где шли ожесточенные бои с коалиционной группировкой США. Более десяти человек его отряда были убиты, несколько тяжело ранены. Двое получили неопасные касательные ранения, остальные выглядели сильно уставшими.

— Я знаю, что твоим людям следовало бы отдохнуть. Но ты должен меня понять: в нашем распоряжении сейчас нет ни одного боеспособного и свободного подразделения, кроме твоего.

— А что нужно сделать?

— Выполнить одно срочное задание. Твои люди отдыхали и отсыпались целые сутки, так что включай внимание и слушай…

До войны Ахмад Хамани успел отучиться два года в Дамасском университете. Рослый и слегка худощавый мужчина со смуглой кожей, карими глазами и черными как смоль волосами был спокойным, грамотным и чрезвычайно понятливым в тактических вопросах военачальником. Те операции, разработкой которых он занимался лично, как правило, имели оглушительный успех.

Газал же был его полной противоположностью. Он вообще не имел образования, если не считать трех лет сельской школы, где его обучили элементарной грамоте, письму и счету. Давуд отличался подвижностью и крайней вспыльчивостью, что, впрочем, не распространялось на общение с командным составом — с большими командирами, включая Хамани, он вел себя сдержанно и с почтением. С равными часто спорил, отчаянно помогая жестикуляцией. В тонкости тактики и стратегии никогда не вдавался, ибо был не способен запомнить и понять того, что превосходило по сложности таблицу умножения. Одним словом, производил впечатление человека поверхностного, поэтому рассчитывать на серьезные задания и повышение по службе не мог.