Сиреневый Кристалл - [104]

Исходя из этого, мы делали предположения еще более смелые. Ведь если силицитам не страшно отсутствие атмосферы, то не убоялись они, вероятно, и космических просторов. Если так высок их энергетический уровень и они обладают свойством аккумулировать в малом объеме колоссальную энергию, то все это, очевидно, позволяет им довольно сносно чувствовать себя в космосе. Может быть, они и отважились на изучение Вселенной именно потому, что в мировом пространстве им немного хуже, чем на мертвой (с нашей точки зрения) планете? Может быть, и прилет к нам был для них делом не таким сложным, каким он является для человека?

Прилет к нам… О, сколько это вызывало споров, порождало догадок и смелых, зачастую обнадеживающих предположений. Вот здесь-то большинство из нас и видело уязвимую сторону биосилицитов. Ведь не удалось что-то в их «экспедиции». На Землю они попали и все же не смогли без помощи человека развиться, выполнить свою миссию. Значит, не так уж всемогущи силициевые существа, следовательно, и на них человек сумеет накинуть узду и уж, конечно, не позволит, чтобы силициты наделали бед на Земле.

Не позволит… Но как? Вот это-то пока и оставалось неясным. В кабинетах и лабораториях гипотезы рождались одна привлекательнее другой, а на полигоне все оставалось по-прежнему. В родбаридах шли какие-то неведомые нам процессы, они готовились, по всей вероятности, к какому-то новому этапу своего существования и не обращали на нас никакого внимания, а мы пока вынуждены были довольствоваться хорошо организованной системой наблюдений и, постоянно сменяя друг друга, дежурили на полигоне-заповеднике.

9 мая дежурил профессор Асквит. В восемь вечера его сменял Юсгор. Юсгор любил точность во всем. Он никогда не опаздывал, но и не появлялся в институте раньше положенного времени. На этот раз он почему-то приехал минут за двадцать до начала смены, сразу прошел на наблюдательный пункт и там… не застал Асквита. Несколько смущенные сотрудники, дежурившие с Асквитом, сказали, что профессор отлучился. Это было серьезным нарушением строго установленного порядка. Никто из ответственных сотрудников института не позволял себе такой вольности и никогда не оставлял центральный пульт на помощников. Положение Юсгора было щекотливым. Немедленно поставить в известность о случившемся директора, как этого требовали правила, он не решался, считая это неудобным по отношению к такому человеку, как профессор Асквит, но и сам нарушать правила не хотел. Прошло десять, пятнадцать минут, но Асквита не было. В момент, когда Юсгор все же взялся за телефонную трубку, профессор появился. Чем-то, видимо, очень взволнованный, он сразу же предложил Юсгору освобождение от дежурства.

— Если хотите, Юсгор, езжайте в город. Вам, вероятно, порядком надоел полигонный поселок. Я с удовольствием пробуду здесь, пока не приедет на смену господин Курбатов.

— В городе меня ничего особенно не привлекает, и, кроме того, как вы знаете, замена шеф-дежурных в каждом случае должна непременно согласовываться с директором.

— Да, да, я совсем упустил это из виду. Беспокоить доктора Дювьезара, пожалуй, неудобно. Доброй вам ночи, Юсгор. Повнимательнее посматривайте за этими сбившимися в кучу поросятами.

— Вы ожидаете каких-нибудь событий?

— Как вам сказать?.. Все может быть, все может быть. Ну, Юсгор, я поехал.

Асквит, хотя и попрощался, оставляя Юсгора на наблюдательном пункте, однако из института не уехал.

Ночью раздались сигналы тревоги. Это означало, что родбариды начали какую-то еще неизвестную нам деятельность. Система сигнализации и связи была организована так, что каждый из нас, даже находясь в своих коттеджах в Лонаре, немедленно узнавал о происходящем в Объединенном институте. Все ответственные сотрудники института постоянно находились на посту и в любую минуту были готовы… Вот к чему мы были готовы — трудно сказать. Во всяком случае, к самопожертвованию.

Когда началась тревога, я был с Асквитом. Приехав в институт, чтобы сменить Юсгора, я, к своему удивлению, несмотря на столь поздний час, застал Асквита в холле главного здания. Мне, как и Юсгору, показалось, что он нервничает, чего-то ждет. Он беспрерывно курил, был бледен, рассеян.

— А, господин Курбатов! Вы уже на дежурство?

— Да, в двенадцать я должен сменить Юсгора.

— В двенадцать, в двенадцать… Почему в двенадцать? Ах, да. Впрочем, это все равно… Скажите, если это не секрет, конечно, в России не предпринимают никаких мер, чтобы раздобыть Сиреневый Кристалл?

— Мне об этом ничего не известно.

— Понятно, понятно. Так обычно отвечают дипломаты.

— Ну зачем вы так, профессор? Я и в самом деле ничего об этом не знаю. Насколько я могу судить, ни одно из советских научных учреждений поисками кристалла не занимается. Да я и не вижу, по правде сказать, почему бы у нас стали интересоваться кристаллом.

— Да, да, конечно… Не интересуются, говорите? Впрочем, это естественно. А вот Нум Ченснепп интересуется.

— Что же здесь мудреного? С ним вы, человек, больше всех нас знающий о кристалле, вероятно, более откровенны, чем с нами.

— Я порвал с Ченснеппом и не намерен больше на него трудиться. Я поставил на этом точку.