Я флегматично понаблюдала за тем, как исчезает в магическом огне еще одна страница моей жизни, и повернулась к Вильке. Полуэльфийка смотрела на зеленовато-голубой костерок так печально, что мне невольно стало не по себе. Я тронула подругу за локоть и тихо спросила:
– Виль, что-то не так?
– Ева… Я у тебя этого не спрашивала, но ведь ты сожгла тело Алина, да?
Я кивнула, глядя на то, как бледнеет и гаснет на белом пепле огонь.
– Я, кажется, понимаю, что ты хочешь спросить. Был ли твой брат еще жив, когда я обращала его тело в пепел? – Вилька молча качнула головой, не отрывая взгляда от тающих под дождем язычков пламени. – Нет, не был. Он умер мгновенно и, как мне кажется, не успел даже ничего почувствовать…
– Тогда… Тогда все нормально… – Вилька еле слышно шмыгнула носом, и по ее побледневшей щеке соскользнула одинокая слеза. Последний раз я видела, как она плачет, лет пять назад, когда князь попытался в очередной раз выдать Ревилиэль замуж, причем жених был такой, что моментально отпал вопрос, почему этот столь богатый и могущественный человек не женат в свои тридцать шесть…
Я положила Вильке руку на плечо и осторожно сжала.
– Ладно, идем отсюда. Честно говоря, я хочу попасть в Древицы до темноты, иначе мы с тобой будем долго и упорно утверждать, что мы – это мы, а не заглянувшая на огонек нежить…
– Кажется, я тут где-то рядом тропу видела… По-моему, по ней травники постоянно ходят.
– Так уж и травники, – засомневалась я. – Далековато от Древиц-то, сомневаюсь, что они тут шастают… – Тут мой несколько рассеянный взгляд упал на небольшой кустик с ярко-желтыми острыми листиками и гроздьями белесых ягод с темными пятнышками. «Драконий глаз»! Я ринулась к частому кустику, как голодный к куску хлеба, на ходу бросив недоумевающей Вильке:
– Теперь я верю, что это тропка, вытоптанная травниками! Тут «драконий глаз» растет, из его ягод можно такую смесь приготовить!
С этими словами я опустилась на корточки рядом с невзрачным, но бесценным из-за своих свойств кустиком и принялась аккуратно обрывать ягоды и складывать их в небольшую берестяную коробочку, нашедшуюся в моей практически бездонной сумке. Пока я занималась этим нехитрым делом, Вилька нервно крутилась поблизости, откровенно недоумевая, почему я на карачках ползаю вокруг желтолистого кустика, бережно обрывая непримечательные ягоды, издающие резкий, неприятный запах.
– Ев, а Ев, кончай дурака валять, а? Пойдем отсюда. Мне тут не нравится…
– Никому тут не нравится! – ответила я, наполнив коробочку и доставая чистый лоскут ткани, на который начала складывать мелкие остренькие листики золотистого цвета. – Виль, я второй раз сюда не полезу, а за одну коробочку с такими вот ягодами можно безбедно просуществовать целый год. А если выгодно продать еще и листочки – то хватит и на приличный дом, – продолжала пояснять я, осторожно обрывая самые верхние листья – они считались наиболее ценными.
Вилька постояла-постояла у меня за спиной, вслушиваясь то в мою лекцию «О пользе листьев и ягод „драконьего глаза“ и методах их использования», то в окружающую нас тишину, и внезапно задала весьма заинтриговавший меня вопрос:
– Ева, а если это растение такое замечательное, редкое и ценное, то почему травники его до сих пор не ободрали?
– Может, не добрались еще? – предположила я, заворачивая собранные листья в ткань и кладя их вместе с коробочкой с ягодами в сумку.
– Ага, а тропу в двух шагах от нас кто протоптал?
– Травники… – рассеянно ответила я, мысленно прикидывая, сколько ценной флоры можно оставить для собственных нужд, а сколько продать, когда Вилька сильно тряхнула меня за плечо.
– Ева, как травники могли пройти мимо и не заметить такой ценный кустик?
В голове у меня что-то тревожно щелкнуло, и я уставилась на подругу уже более осмысленным взглядом, в котором больше не мелькали золотые горы. Мы с Вилькой переглянулись и моментально пришли к общему решению:
– Валим?
– Валим! И чем быстрее, тем лучше, потому как чую – что-то тут не так.
С этими словами мы, быстренько сориентировавшись по магическому компасу, скорым шагом двинулись по едва заметной тропке, ответвлявшейся от основной, подозрительно хорошо вытоптанной и больше напоминавшей дорогу, по которой изо дня в день проходит по нескольку десятков человек. Вилья шла первой, бесшумно скользя по толстому ковру опавших, еще влажных листьев, источавших острый, ни с чем не сравнимый пряный аромат осени и сырой земли. Правда, впечатление портил сладковатый запах тумана и дождь, непрестанно ливший с затянутого темными тучами неба и грозивший стать затяжным. Я натянула капюшон так, что он практически скрывал половину лица, и устремилась вслед за Вилькой, которая с быстрого шага перешла на легкую рысь, огибая препятствия в виде кустов и низких, кривых деревьев и перепрыгивая через вывороченные из земли корни.
Дождь все усиливался, постепенно превращаясь в довольно-таки сильный ливень, и вскоре мне начало казаться, что мы несемся сквозь почти сплошную, отвесную стену из воды, когда Вилька вдруг остановилась, да так неожиданно, что я, не успев затормозить, влетела ей в спину.
