Синяя лилия, лиловая Блу - [28]

Это было такое нелогичное заключение от предыдущей темы разговора, что Адам не сразу ответил. Он просто смотрел на Гэнси. Что-то в нём было иначе; он изменился, пока Адам поворачивался спиной. Складка между бровями? То, как он опустил подбородок? Крепче сжатые губы, может, словно ответственность оттягивала уголки губ вниз.

Адам не мог припомнить, как им удавалось постоянно ссориться на протяжении всего лета. Гэнси, его лучший друг, его глупый, добрый и непостижимый лучший друг.

Он ответил:

— Нет. Но, думаю, это стоит того, чтобы просить.

Гэнси кивнул один раз. Два раза.

— Извини, что так долго не давал тебе спать. Увидимся завтра?

— В первую очередь.

После того, как Гэнси ушёл, Адам достал спрятанное письмо. В нём была перенесённая дата суда над отцом. Отдалённая часть Адама восхитилась, что всего лишь вид слов «Роберт Пэрриш» мог скручивать его живот неясным, тоскующим по дому способом.

Глаза вперёд, Адам. Скоро это будет позади. Скоро этот школьный год тоже будет позади. Скоро они найдут Глендовера, скоро они все будут королями. Скоро, скоро.

Глава 13

На следующий день, после школы Блу сидела за столом с ложкой в одной руке и Лисистратой[22] в другой, пьесой, которую она выбрала для анализа по английскому. (Женщине, знаете ли, не просто, удрать. Женщина постоянно занята убиванием по своему мужу; недаванием сна служанке; укладыванием детей спать, мытьём невоспитанного ребёнка или кормлением.) За окном загромождённой вещами кухни стеной стояла серая морось.

Блу не думала о Лисистрате. Она думала о Гэнси и о Сером Человеке, и о Море, и о пещерных воронах.

Неожиданно на стол упала тень точно такого же размера и формы, как тело её двоюродной сестры Орлы.

— Я, конечно, понимаю, что Мора ушла, но это не повод слоняться здесь и вести себя как имбицилка, — сказала Орла в качестве приветствия. — Кроме того, когда ты ела что-нибудь, кроме йогурта?

Порой Блу не понимала Орлу. Этот раз был из таких. Она не подняла глаз.

— Не будь противной.

— Чарити сказала мне, что ТиДжей звал тебя сегодня погулять, а ты просто пялилась на него.

— Что?

— ТиДжей звал тебя на свидание. А ты просто пялилась на него. Вспомнила? — Орла уже давно окончила школу Маунтин Вью, но у неё всё ещё остались друзья, бывшие подружки из выпускного класса и коллективная власть над всеми младшими братьями и сестрами, которых она обслуживала, чтобы те обеспечивали Орлу неполным представлением текущей школьной жизни Блу.

Блу подняла глаза (выше и ещё выше) на свою высоченную кузину.

— За обедом. ТиДжей сел за мой столик и нарисовал пенис у единорога на моей папке. Чарити это имела в виду?

— Не разыгрывай передо мной Ричарда Гэнси Третьего, — ответила Орла.

— Потому что, если ты подразумеваешь этот случай, тогда да. Я просто уставилась на него. Из-за пениса я не поняла, что это была содержательная беседа.

Орла великолепно раздула ноздри.

— Вот тебе совет: иногда люди просто хотят быть дружелюбными. Ты не можешь ожидать от всех, что будешь проводить с ними время очень содержательно. Можно просто поболтать.

— Я болтаю, — возразила Блу. Инцидент с ТиДжеем не задел её, хотя она бы предпочла единорога без гендерного признака. Этот случай просто заставил её почувствовать себя старше и зануднее всех в школе. - Ты не против? Я хочу разделаться с этим до прихода Гэнси.

(О Зевс, за что такие муки?!)

— Знаешь, ты можешь просто дружить с людьми, — не унималась Орла. — Мне кажется ненормальным то, как ты влюблена во всех этих воронят.

Конечно, Орла не ошибалась. Но чего она не понимала про Блу и её мальчишек, так это что они все были влюблены друг в друга. Она была одержима ими не меньше, чем они ею или друг другом, если проанализировать каждый разговор или жест, превратить каждую шутку в длинную-предлинную фирменную остроту, проводить каждую секунду вместе или думать о том, когда они в следующий раз будут вместе. Блу прекрасно понимала, что, возможно, эта была не всеобъемлющая, ослепляющая, оглушающая, сводящая с ума, будоражащая дружба. Но у неё сейчас была именно такая, и ей не хотелось другой.

Орла щелкнула пальцами между Блу и её книгой.

— Блу. Вот о чём я сейчас говорила.

Блу сложила пальцы на странице, чтобы не потерять нужное место.

— Я не просила совета.

— Нет, но должна была бы, — сказала Орла. — Как думаешь, что произойдет в этом году? Все твои мальчики поступят в модные учебные заведения, а где будешь ты? Здесь, в Гинриетте, ты останешься с теми людьми, с которыми даже парой слов перекинуться не хочешь.

Блу открыла и закрыла рот, и глаза Орлы вспыхнули победой. Она знала, что докопалась до сути.

Снаружи раздалось знакомое урчание старого Камаро, и Блу подскочила. Она бросила ложку в раковину.

— За мной приехали.

— Всё это временно.

Блу взорвалась и швырнула упаковку из-под йогурта в мусорное ведро.

— В чём дело, Орла? Завидуешь? Ты просто не хочешь, чтобы я нравилась им, как они мне, потому что... ты пытаешься меня уберечь от боли? Ты знаешь, что ещё временно? Жизнь.

— О, прошу тебя, тебе не кажется, что ты принимаешь всё слегка близко...