Синто - [109]

Вот два примера толкования уже хорошо известного нам слова Такамахара ("Высокая Равнина Неба"). Первое из них принадлежит Ямадзаки Ансаю, приверженцу общепринятой филологической традиции:

Выражение «Высокая Равнина Неба» — Такамахара наиболее важно в синто. Иногда оно указывает на небо, тогда как в некоторых случаях им обозначают императорский трон, а бывает, что так называют сердце человека или даже место, где находится святилище. Кажется, что они указывают на разное, но суть всего этого едина — это место обитания ками.

Второе же истолкование было сделано основателем Оомотокё — Дэгути Онисабуро, унаследовавшим и систематизировавшим «науку о котодама». Поскольку цитата слишком велика, позволю себе изложить ее своими словами:

Понятие Такамахара состоит на самом деле не из трех, а из четырех слов, а именно такаа, таама, каяма и хара. Такаа — это центробежная «божественная сила», таама — центростремительная, каама — переменная сила, а хара — вращательная. Таким образом, Такамахара — это энергетический центр мира.

В подобном духе толковались и другие термины, и целые тексты, часто даже на слоговом уровне. При этом значение, присваиваемое тому или иному знаку-звуку, различалось в зависимости от толкователя.

Распространению такой техники истолкования способствовали и особенности японского языка, сделавшие «языковые игры» давним и излюбленным занятием. Дело в том, что в японском языке есть масса односложных слов, среди которых множество омонимов, то есть одинаково произносимых слов. В основном это так называемые «китайские» чтения иероглифов, которые были заимствованы вместе с письменностью. Но если в китайском языке, который является тоновым, один и тот же слог, прочитанный с разным тоном, означает разные вещи (классический пример слово ма, имеющее, в зависимости от тона, значения "лошадь", "мама", "конопля" и "ругать"), то в японском таких тоновых различий нет, и эти слова превращались в полные омонимы, различимые только на письме. Поэтому буддийские сутры, используемые в Японии в их китайском варианте (без перевода) и читаемые «по-китайски», на слух абсолютно непонятны и воспринимаются большинством и поныне как своеобразные мантры, не имеющие смысла магические заклинания. Самая короткая из сутр — Сердцевинная Сутра Достижения Высшей Мудрости (санскр. Праджняпарамита-хридая сутра, яп. Хання-сингё) часто используется, особенно старшим поколением, в качестве стандартной молитвенной формулы, читаемой во всех священных местах, в том числе и в синтоистских святилищах. Однако глубочайший религиозно-философский смысл ее для большинства непонятен.

К тому же кроме «китайских чтений» есть еще и множество исконно японских односложных слов, что только расширяет возможности любителей поупражняться в словесной эквилибристике. Например, в отнюдь не исчерпывающем все варианты «Большом японско-русском словаре» имеется 12 словарных статей на короткое слово ка, обозначающее понятия от комара до аромата.

Более того, ситуация становится еще более запутанной, если мы учтем, что поначалу подбор иероглифов к одному и тому же японскому слову мог основываться как на чисто фонетическом принципе вне зависимости от смыслового значения иероглифа (так записаны, например, стихотворения в сборнике «Манъёсю»), так и с учетом смысла иероглифического знака. При этом во многих случаях, особенно в древности, весьма часто одно и то же слово записывалось в разных текстах и даже в разных местах одного текста разными иероглифами, имеющими разное смысловое значение. Можно только представить себе, какой простор для толкований это открывало! Этими возможностями, например, в полной мере воспользовался клан Ватараи, стремившийся, как мы помним, поднять авторитет божества Внешнего святилища в Исэ. «Второе» имя этого божества — Микэ-цу ками — исходя из традиции всегда толковалось как Ками божественной пищи-микэ. Однако Ватараи настаивали на том, что кэ — это не пища, а «пневма», «божественная субстанция», в чем смогли убедить даже такого знатока традиции, как Китабатакэ Тикафуса, написавший знаменитые «Записки об истинном престолонаследии божественных владык», в которых он и поддерживает версию Ватараи.

Подобные истолкования весьма часты и в наши дни. В энциклопедическом словаре «Синто дзитэн» (1994) отмечается, что наряду с традиционными «запретными словами» все время появляются новые. Например, нельзя дарить больному цветы сикурамэн ("цикламены") и сайнэриа ("сайнелия") — Оба слова вообще иностранного происхождения, но в первом из них содержатся слоги си, что значит "смерть" и ку — "страдание", а во втором — целый блок сайнэри, что значит "вновь слечь".

Не обошлось и без составления синтоистских мантр-заклинаний. Одна из наиболее известных, которую надо было произносить при потрясании десятью «божественными тама» в традиции священнического рода Накатоми, звучала так:

Хи фу ми ё и му на я ко то нотари,

фурубэ, юраюрато фурубэ

Приблизительный перевод ее таков: "Я считаю «один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять» и трясу, сильней и сильнее трясу". Каждый слог здесь, как и в санскритских мантрах эзотерического буддизма, имеет свое мистическое значение, доступное лишь посвященным. Но в Японии не только звуки, но и числа имеют свой тайный смысл и душу, называемую