Синтетический человек - [21]

— Просыпайся, Горти! Просыпайся!

— Что?

— Послушай меня, Горти. Ты помнишь все, что ты мне рассказывал пожалуйста проснись! — помнишь, о Кей и всем остальном?

— Да, конечно.

— Ты помнишь, что ты собирался сделать, когда-нибудь?

— Ты имеешь ввиду вернуться туда и снова увидеть Кей, и поквитаться с этим старым Армандом?

— Правильно. Ну так вот, именно это ты и сделаешь.

— Ну конечно, — он зевнул и закрыл глаза. Она снова потрясла его. — Я имею ввиду сейчас, Горти. Сегодня. Прямо сейчас.

— Сегодня? Прямо сейчас?

— Вставай, Горти. Одевайся. Я серьезно.

Он сел с сонными глазами.

— Зи… сейчас ночи!

— Одевайся, — сказала она сквозь зубы. — Давай, Малышка. Ты не можешь оставаться ребенком всю свою жизнь.

Он сел на краю постели и стряхнул последние туманные остатки сна.

— Зи! — воскликнул он. — Уйти? Ты хочешь сказать, уйти отсюда? Оставить карнавал и Гавану и тебя?

— Правильно. Одевайся, Горти.

— Но — куда я пойду? — Он потянулся за одеждой. — Что я буду делать? Я там никого не знаю!

— Ты знаешь, где мы находимся? Это всего лишь в пятидесяти милях от городка, из которого ты родом. В этом году мы ближе не будем. В любом случае, ты здесь уже слишком долго, — добавила она, ее голос вдруг стал нежным. — Тебе следовало бы уйти раньше — год назад, может быть два года.

Она подала ему чистую блузку.

— Но почему я должен это сделать? — спросил он жалобно.

— Назовем это интуицией, хотя на самом деле это не так. Ты не сможешь пройти через встречу с Людоедом завтра. Ты должен уйти отсюда и оставаться в стороне.

— Я не могу уйти! — по-детски протестуя в то время, как он подчинялся ей. — А что ты скажешь Людоеду?

— Ты получил телеграмму от своей кузины, или что-нибудь в этом роде. Оставь это мне. Тебе не нужно беспокоиться об этом.

— Никогда — я что, никогда не смогу вернуться?

— Если ты еще когда-нибудь увидишь Людоеда, разворачивайся и беги. Прячься. Делай что угодно, но никогда не подпускай его к себе сколько будешь жить.

— А как же ты, Зина? Я тебя никогда не увижу! — Он застегнул молнию на боку серой юбки в складку и стоял неподвижно пока Зи умело подводила ему брови карандашом.

— Увидишь, — сказала она мягко. — Когда-нибудь. Как-нибудь. Напишешь мне и сообщишь, где ты.

— Написать тебе? А если мое письмо попадет Людоеду? Разве это можно?

— Не попадет. — Она села, по-женски отвлеченно, аккуратно оценивая Горти. — Напишешь Гаване. Почтовая открытка ценой в один пенс. Не подписывай ее. Напечатаешь ее на машинке. Рекламируй что-нибудь — шляпы или прически, или еще что-нибудь. Напишешь свой обратный адрес, но переставишь каждую пару чисел. Запомнишь?

— Я запомню? — сказал Горти рассеянно.

— Я знаю, что ты запомнишь. Ты никогда ничего не забываешь. Ты знаешь, чему тебе придется научиться теперь, Горти?

— Чему?

— Тебе придется научиться пользоваться тем, что ты знаешь. Ты сейчас просто ребенок. Если бы ты был кем-нибудь другим, я назвала бы это случаем остановившегося развития. Но все книги, которые мы прочитали и изучили… ты помнишь свою анатомию, Горти? И физиологию?

— Конечно, и физику и историю и музыку и все остальное. Зи, что я буду там делать? Там некому будет мне говорить, что делать!

— Ты теперь будешь говорить сам себе.

— Я не знаю с чего начать! — завопил он.

— Дорогой, дорогой… — Она подошла к нему и поцеловала в лоб и кончик носа. — Выходи на шоссе, слышишь? И держись в тени. Пройди по дороге примерно четверть мили и останавливай автобус. Садись только на автобус. Когда приедешь в город, подожди на автостанции примерно до девяти часов утра, а затем найди себе комнату в меблированных комнатах. Тихих, на маленькой улице. Не трать слишком много денег. Найди себе работу как только сможешь. Тебе лучше быть мальчиком, так чтобы Людоед не знал, где искать.

— А я вырасту? — спросил он, высказав профессиональный страх всех лилипутов.

— Может быть. Поживем — увидим. Не отправляйся искать Кей и этого Арманда пока не будешь готов к этому.

— А как я узнаю, когда я готов?

— Узнаешь. Чековая книжка с тобой? Чеки сплавляй по почте, как всегда. Денег у тебя достаточно? Хорошо. У тебя все будет в порядке. Горти. Ни у кого ничего не спрашивай. Никому ничего не рассказывай. Сам решай свои проблемы, или обходись без каких-то вещей.

— У меня нет своего места в том мире, — пробормотал он.

— Я знаю. Будет, так же как оно появилось у тебя здесь. Вот увидишь.

Двигаясь грациозно и легко на высоких каблуках Горти пошел к двери.

— Ну, до свидания, Зи. Я — я бы хотел — а ты не можешь пойти со мной?

Она покачала своей блестящей темной головкой.

— Я не рискну, Малышка. Я единственное человеческое существо, с которым Людоед разговаривает — действительно разговаривает. И я должна следить, что он делает.

— О. — Он никогда не спрашивал того, о чем не должен был спрашивать. По-детски беспомощный, безусловно подчиняющийся, точный, функциональный продукт своего окружения, он испуганно улыбнулся ей и повернулся к двери. — До свидания, дорогой, — прошептала она, улыбаясь.

Когда он ушел, она рухнула на его кровать и зарыдала. Она проплакала всю ночь. И только на следующее утро она вспомнила про драгоценные глаза Джанки.