Синий Колодец - [7]
— Хорошо. Хорошо. Хорошо… Ни слова больше не говори и, если тебе все равно, выйди в коридор.
Папа берется за ручку двери, однако Женя успевает спросить:
— Ты мне вчера что-нибудь рассказывал?
Папа качает головой: да, рассказывал.
Небо, солнце, березы, речка исчезают в стене. Пробежал проводник. И снова из стены выплывает речка, небо, солнце. И берез нет. Березы остались в стене.
поет Женя и очень аккуратно одевается… Их будут встречать. Какую выбрать ленту? Белую? Красную? Голубую? Пусть будет красная. Нет, голубая… И синее платье в горошину.
Женя причесывает стриженые каштановые волосы, сажает на них бант. Словно кусочек реки на голове. Красивая девочка, ничего не скажешь… Женя показывает солнцу язык, задвигает дверное зеркало в стену. И торжественно выходит в коридор.
Стучат и стучат колеса. Свистит в открытые окна ветер, свистит и надувает, как щеки, занавески.
— Умойся, да поаккуратней, — как ни в чем не бывало повторяет папа, — нас будут встречать.
Женя плотнее смыкает ресницы, полными пригоршнями швыряет воду на шею, в уши, в нос… куда попало. Нащупывает на стене вафельное полотенце, трет глаза и медленно открывает.
Лицо — розовое, и руки, и, вероятно, уши очень чистые.
Синий колодец, синее озеро, синее море, пожалуйста, Женя готова к встрече.
Из вагона выскакивает женщина с крашеными волосами. За ней — Вова-матрос. Воротник с якорями вздувается, как парус, закрывает Вовин рыжий затылок.
— До свидания! — во весь голос желает вагону Вова.
На вокзальную землю прыгают чемоданы: коричневый с серебряными замками, фиолетовый, перепоясанный, как парашютист, ремнями, маленький, черный, с оранжевой заплатой на боку, похожий на щенка.
— Скорей! Скорее! — торопит проводник. — Поезд стоит всего четыре минуты.
— Лети, — выпускает папа из рук Женю. Проводник ловит девочку и опускает на перрон так осторожно, будто Женя стеклянная.
Земля мокрая. И ничего особенного. Земля встречает пассажиров, умылась и еще не успела досуха вытереться вафельным полотенцем.
С чемоданом и с бабушкиной авоськой прыгает с подножки папа.
Поезд свистнул, дробно застучал колесами по рельсам.
Сапоги спешат, тыкаются носами в лужицы, от чего во все стороны скачут брызги. За сапогами еле поспевают туфли с перекладинками на пуговках.
Сапоги, а за ними туфли останавливаются.
Женин папа обнимает человека в сапогах, целует, громко хлопает по спине.
— Степан! Степан!.. Сколько зим, сколько лет!
И дядя Степан обнимает Жениного папу.
— Вот и свиделись, Антон… Вот и свиделись… Гора с горой… — Дядя Степан говорит тихо, совсем тихо, не иначе для того, чтобы никто, кроме Жениного папы, не услышал.
Женщина в туфлях с перекладинками всхлипывает, вытирает концом головного платка глаза.
— Жена моя, Варвара Гавриловна. Будьте знакомы, — говорит дядя Степан.
Варвара Гавриловна кланяется и пожимает руку Жениному папе.
— Где же супруга ваша, Антон Васильевич?
— Ольга Владимировна не могла приехать… К сожалению.
Жене немного смешно, когда папа называет маму Ольга Владимировна.
— Моя дочка Женя, прошу любить и жаловать.
И Варвара Гавриловна и дядя Степан смотрят во все глаза на Женю. А она бьет ногой в красной туфле мокрую землю, совсем как пони в зоопарке, куда перед каникулами ходил весь Женин класс. Лена Овчинникова тогда сказала: в зоопарке необыкновенно интересно, и она мечтает работать в зоопарке в качестве кого-нибудь.
Варвара Гавриловна целует Женю. И дядя Степан осторожно касается усами Жениного лба.
— Вот и познакомились, — радуется дядя Степан, — вот и познакомились, Евгения.
Папа поднимает чемодан, Женя берет авоську. Дядя Степан забирает у папы чемодан, а Варвара Гавриловна освобождает авоську из Жениных пальцев.
— Вы — гости, — объясняет Варвара Гавриловна.
Автобус Новоселенск — Синий Колодец тронулся.
Теплый ветер хлопает Женю по носу. Дорога в лужицах, как в рыбьих чешуйках, бежит среди сосен. Вот это сосны! Выше десятиэтажного дома…
И в пионерском лагере приходилось запрокидывать голову, чтобы увидеть макушку сосны, да и то не всегда увидишь. Однажды Ленка Овчинникова захотела полюбоваться макушкой и, задрав голову, отходила от сосны спиной, пока не свалилась в овраг. Когда она с трудом выбралась из оврага, ее спросили: «Ты не ушиблась?» Ленка Овчинникова засмеялась: «Вы что? Я увидела из оврага и макушку сосны, и звезды»… Ленка Овчинникова врать не станет… Ленка еще сказала в тот раз: «Когда увидала звезды, разинула рот и не могла подать из глубины оврага голос». Конечно, с разинутым ртом не очень-то подашь голос из глубины оврага.
Тогда старшая пионервожатая Аня Карасева объяснила: «Из глубоких колодцев, ям, ущелий, а также из оврагов и в самый ясный день можно свободно видеть звезды. Лена Овчинникова права».
«Если кто желает любоваться небесными светилами, пожалуйста», — Ленка Овчинникова гостеприимно пригласила желающих в овраг.
Никто не пожелал.
Все-таки жаль, что Ленка Овчинникова не приедет в Синий Колодец. Правда, и она собиралась в деревню к бабушке. Бабушкина деревня, рассказывала Ленка, далеко, до нее поездом ехать ночь и еще ночь, сутки лететь самолетом, и еще километров пять пешком по глухому лесу. Ленка Овчинникова врать не станет.