Синий Колодец - [10]

Машина месит глину, как тесто, формует, режет из глиняного теста кирпичи.

Серые влажные кирпичи колхозники нагружают в вагонетки и увозят по рельсам под навесы, где выкладывают для просушки на деревянные полки-стеллажи. А когда кирпичи просохнут, их снова помещают на вагонетки и отвозят в печь загорать и закаливаться.

Парень в танкистском шлеме следит за «тигром». «Тигр» рычит, не в силах сдвинуться с места. Ржавые гусеницы как бы вкованы в кирпичную землю.

Попался, «тигр»!

Танкисту жарко. Он стягивает шлем. Кучерявые волосы, словно пружина, вскипают на голове. Могут и ускакать. Чтобы такого не случилось, парень поскорее натягивает шлем.

— Воюем, Афоня? — кричит дядя Степан.

— Воюем не горюем, Степан Романыч!

И Афоня хохочет. И «тигр» смеется. И вагонетки с мокрыми кирпичами, и вагонетки с сухими кирпичами звонко подпрыгивают на рельсах.

— Это всамделишний танк, дядя Степан? — шепчет Женя, оглядывая «тигра» от гусениц до башни.

— Самый что ни на есть, — так же шепотом отвечает дядя Степан. — Однако смирней Лыски.

Дядя Степан берет из штабеля кирпичину, подбрасывает. Кирпич падает на сухую землю, подскакивает и как ни в чем не бывало остается целым и невредимым.

Глава шестая

И на Женином, и на Колином, и на Дусином деревьях вишни прячутся в густой листве. Ищешь, ищешь — нету, отвернешь листок, а под ним большая ягода, почти черная и до чего сладкая!

Женя сорвала несколько вишен, отнесла папе.

— Вкусно! — сказал Антон Васильевич и поделился с Женей: ей три, себе три.

Женя отказалась.

— Ешь все. Я и так съела целое дерево, — и убежала.

До черных вишен охотники воробьи. Они склевывают мякоть, и сухие косточки торчат в листве.

Жарко.

За последние две недели в Синем Колодце не выпало и малого дождя. Раза два, правда, посвистывал ветер, темнело небо, над Стрелицей моталась горячая пыль. Несколько теплых тяжелых капель скатилось на дорогу. Деревья кланялись и недовольно вскидывали ветки. Ветер рвал и разбрасывал тучи, и солнце еще злее жгло землю, траву, крыши домов.

И сейчас жжет.

Овсы желтеют; есть овсы и вовсе белые.

А вот пшеница растет и наливается. Замечательный сорт. Такой пшенице не страшны ни жара, ни холод, ни ветер, ни ливни.

И картошка зеленеет.

— Спасибо майским дождям, — говорит дядя Степан, — на них наша картошка и держится.

Женя медленно ступает босыми ногами по нагретой земле, мимо бани, пахнущей дымом, к тонкой яблоне, обнимает дерево и легонько трясет. Падают теплые потрескавшиеся яблоки.

Из-за лохматого куста черной смородины выходит Дуся. Она уже накормила борова Дедьку, кур, гусей. Дуся свободна. Рвет смородину, туго набитую витамином С, крупную, как переспелая вишня, угощает Женю.

— Пойдем к Гале, — предлагает Дуся. — Скоро вторая дойка… Это тебе не Лыску доить… Моя двоюродная сестра Галя молочный механизатор.

Над бегущей машиной дымится пыль. Зажмурив глаза, сжав липкие, в смородиновом соку губы, девочки сквозь пыль выскакивают на другой берег дороги, к пруду.

— Искупаемся, — предлагает Дуся.

— А успеем?

— Два раза успеем. — И Дуся стаскивает зеленое с цветочками платье.

Посредине пруда глубоко, можно делать руками волны, хлопать по волнам, выколачивать из воды брызги.

Показались кирпичные постройки. Они образуют букву «П». Красное «П» на зеленом.

— Наши коровники… Узнаешь кирпич? — И Дуся смотрит на Женю так, будто это ее, Дусины, коровники, из ее собственного кирпича.

— А это что? — спрашивает Женя: рядом с коровниками поднялись башни, подобные башням средневекового замка, совсем как в кино.

— Где? — удивляется Дуся.

— Да вот они, средневековые башни.

— Ах, эти, — говорит Дуся. — В башнях живет силос.

По мелкой траве, по сиреневым цветам клевера, похожим на мелких ежей, взбегают Дуся и Женя к башням, в которых живет силос — зимний корм для коров, к скотным дворам из красного кирпича.

Пятьдесят или сто коров похрустывают в стойлах траву.

Кто это приближается в белом? Коровий доктор? Повар?

Белоснежная женщина говорит:

— Здравствуйте, девочки.

— Здравствуй, Галя… Это Женя из Москвы, приехала к нам в гости со своим папой.

Коровы поворачивают к говорящим большие любопытные глаза.

— Вы наверняка пришли посмотреть, как доят коров электричеством? И сами собираетесь стать электрическими доярками?

Дуся хмыкает в кулак.

Белая женщина ждет Жениного ответа. А что Женя скажет? Надо посмотреть, что и как.

Ладно…

Припрыгивая от нетерпения, сторонясь коровьих хвостов, девочки спешат за Галей по бетонной дорожке.

Что это? Поляна? Аэродром? И вовсе нет… Обыкновенный доильный зал. Стены из белых блестящих плиток. Коровы в новеньких алюминиевых стойлах, словно приготовились к полету на другую планету.

Галя надевает коровам на вымя резиновые соски. Коровы поворачивают к Гале рогатые головы, жуют, что-то шепчут: дают полезные советы или спрашивают: откуда эти девочки? Впрочем, с Дусей коровы знакомы, они интересуются Женей.

— Скоро твоя двоюродная сестра начнет доить?

Дуся спешит закрыть ладонями рот. Однако смех проскочил между пальцев в доильный зал. Коровы укоризненно покачивают рогами: нехорошо… неудобно…

— Тише, тише, — предупреждает Галя. — Коровы не выносят постороннего шума. Они рассердятся и не отдадут все молоко.