Синие шинели - [42]

День и ночь мы шли переменным аллюром, давая короткие передышки лошадям. К утру следующего дня обнаружили бандитов. Издали банда была похожа на большой кочующий аул.

Впереди двигалась группа вооруженных всадников, за ними тянулся табун лошадей, сбоку пастухи гнали небольшое стадо баранов, вышагивали верблюды, навьюченные разобранными юртами, коврами и всяким награбленным добром.

Заметив нас, бандиты, не слезая с коней, открыли беспорядочную стрельбу, не причинившую нам особого вреда. Правда, была убита одна лошадь и одного из бойцов легко ранило в руку.

Спе́шившись, мы установили пулемет и дали несколько коротких очередей. Три-четыре лошади упали. Но наша попытка отрезать бандитам путь не удалась. Лошади совсем устали, и мы не могли настичь бандитов, они скоро скрылись за сопками, оставив убитых, раненых и все свое хозяйство. Мы было попытались оседлать захваченных у бандитов лошадей, но те оказались необъезженными.

Теперь Усербай остался с небольшой кучкой своих ближайших помощников. Пленные показали, что они шли в глубь степи, где предполагали пробыть до весны следующего года, имея все необходимое для сытой и праздной жизни. Становилось очевидным, что, лишившись добра, Усербай предпримет какие-то меры. Поэтому, сменив лошадей, мы еще несколько дней преследовали банду, пока окончательно не потеряли ее след.

Надо было вновь вести разведку, и мы вернулись на Спасский завод. Гузев поехал в уезд для доклада.

Приближалась осень. Слушая по утрам крики гусиных караванов, мы с Мукановым вздыхали. Вот бы на озере с ружьишком позоревать! Но назревали важные события…

Из уезда прискакал гонец с пакетом. Это был новый сотрудник уголовного розыска Верзилов. Фамилия соответствовала его росту. Сидя на небольшой монгольской лошадке, он едва не касался ногами земли. Из уезда предписывалось встретиться с отрядами павлодарской милиции (день и место были указаны) и договориться о совместных действиях по окончательной ликвидации банды Усербая.

Вскоре наши разведчики в степи перехватили связного Усербая. При обыске у связного нашли несколько писем, адресованных разным лицам. Боясь предстоящей холодной и голодной зимы, Усербай от тактики открытых нападений перешел к шантажу. В своих письмах он предлагал доставить ему столько-то лошадей, баранов, муки, соли, теплой одежды, боеприпасов. В противном случае грозился сообщить в милицию, что адресат является его активным соучастником. Два состоятельных степняка уже клюнули на эту удочку.

Усербай, по словам захваченного бандита, до самого снега будет менять свою стоянку.

Встретившись с отрядом павлодарской милиции, мы договорились, как нам лучше действовать. Сутюшев с Верзиловым, используя перехваченные письма Усербая, поехали предупреждать этих адресатов об ответственности. Никто из них не был арестован, но оружие и боеприпасы мы изъяли.

Полученные данные заставили нас передвинуться на северо-восток, ближе к наиболее вероятной стоянке бандитов.

Стало холодать, наступил октябрь. В Константиновке мы запаслись овсом, и теперь, делая короткие переходы, подкармливали своих лошадей, накапливая силы. В Белоярке сделали короткий отдых. Дальше шла безлюдная степь.

Отъехав километров восемьдесят, мы решили для того, чтобы ускорить поиски банды, разбить отряд из 20 человек на две группы. Одну группу повел Сутюшев. Я с другой половиной отряда повернул на юг вдоль границы с Павлодарским уездом. Верзилов остался с задержанными бандитами в Николаевке.

Поздно вечером мы остановились в маленьком ауле. Хозяин зимовки Нургазиев принял нас радушно и начал готовить ужин, заколол барана. За ужином он сообщил нам, что часть бандитов скрывается в одном заброшенном ауле, который расположен километрах в сорока отсюда. Главаря Усербая хозяин зимовки не видел, но и то, что он сообщил, было очень важно.

Когда мы уже ложились спать, раздался стук в окно. В избушку ввалился милиционер Перов.

— Беда, ребята! — крикнул он и рассказал, что отряд нарвался на засаду бандитов, все бойцы и Сутюшев схвачены, он чудом спасся.

Быстро одевшись, мы разобрали оружие и заседлали отдохнувших лошадей. Нургазиев предложил свои услуги. Он знал наикратчайший путь до того аула, где были схвачены наши товарищи.

Ночь была безлунная, холодная, в небе ярко мерцали звезды. Земля застыла, и топот подкованных коней был слышен далеко.

Переехав вброд небольшую речку, наш проводник остановил отряд и предложил предусмотрительно захваченным войлоком обмотать коням копыта.

— Все равно собаки услышат и залают, — сказал я.

— Нет, — возразил проводник.

— Здесь собаки натасканные на зверя, а на людей не лают.

Часа через три мы подъехали к аулу. Окружив зимовку, мы стремительно ворвались в нее, захватили пленных, но увидели печальную картину. Сутюшев и другие бойцы отряда были жестоко избиты, связаны и брошены на пол, отобранное у них оружие было свалено в другой избушке. Все они ждали решения Усербая, к которому бандитами был послан гонец.

Второпях мы не обратили внимания на то, что около избушки ходил непривязанный двухлеток жеребенок. Когда стали осматривать двор, один из бандитов вскочил на жеребенка и ускакал.