Синхромир - [4]

И вдруг понял, что впереди него висит огромное черное пятно, застилавшее добрую треть неба.

– Что за… – воскликнул парень.

Затем вспомнил, что аварийный скафандр снабжен тросом, прицепил карабин к поручню и оттолкнулся. Теперь он мог осмотреть весь корабль со стороны. На надстройке носовой части должны были быть видны силуэты телескопов и прочей аппаратуры, хорошо различимые на фоне звёзд. Но звёзд не оказалось. Вместо них впереди зиял идеальной чернотой круглый диск. Судно нацелилось в его центр, словно дротик в мишень.

Тоби помнил, как выглядела на экране радара Рокетт – как неровная, похожая на картофелину глыба. А тут – идеальный круг. Признак большого космического тела. Очень большого. Планеты.

– Эй, ребята, слышите? Мы вернулись на Седну!

Их небольшая колония из сотни переселенцев в любой момент рисковала навсегда замерзнуть в просторах космоса. Возможно, человеку действительно было не суждено вырваться дальше Плутона. Возможно, звёзды в самом деле находились слишком далеко.

В конце концов, никто так и не придумал волшебства, позволяющего превзойти скорость света. Только правительства и немногие триллиардеры могли себе позволить посылать зонды к Альфе Центавре и соседним с ней звёздам. Однако даже роботам требовались многие десятилетия, чтобы достичь цели.

Но тем не менее существовала вероятность – хотя и до крайности малая – заявить права на целую планету. За краем Солнечной системы дрейфовали сотни небесных тел. Известные носили странные имена вроде Квавар, Эрида, Хаумеа и Макимаки. Они были неимоверно холодными и далёкими, но ступивший на них первым получал право владеть ими.

Родители Тоби владели Седной.

Дома, на Земле, если человек не был триллиардером, – значит, был его слугой. Поэтому родители собрали наследства нескольких поколений и отправились строить новый дом в огромный район космоса, настолько пустой, что в нем поместилась бы тысяча Солнечных систем, и ещё осталось бы место. Там случайные булыжники дрейфовали друг от друга на расстоянии, равном удалению Юпитера от Солнца. Или даже больше. Тоби слыхал, что в языке эскимосов существует пятьдесят слов для обозначения снега. Здесь понадобилось бы полсотни слов для описания пустоты.

Спокойствие в голосе Миранды обнадеживало. Они с Солом возбужденно обсуждали результаты возни ремонтных ботов с двигателем. Может, получится выжать достаточное количество энергии, хотя бы для того, чтобы запитать коммуникационные лазеры, обеспечить немного тепла и света. И разморозить воздух в кабине.

Пока они хлопотали, Тоби уселся на нос судна и уставился на Седну. Она казалась лишь большой дырой в пустоту. Но Тоби приходилось видеть ее в телескоп, и он знал, что именно надо искать в этой черноте.

Где-то близ экватора должна светиться единственная крохотная искорка. Его дом.

– Подключаем движок! Тоби, идём внутрь. Обзор через оптику будет получше.

– Это точно, – согласился он, направляясь к пробоине.

Сол и Миранда делались все оптимистичнее, а у Тоби на душе скребли кошки. Он пролез сквозь дыру и ступил в надувной шлюз, приклеенный Солом к двери в главный жилой отсек. Тоби решил не говорить о том, что так и не увидел заветной искорки на тёмном пятне планеты.

И молчал, пока дружная парочка распределяла питание по сетям судна. В длинном отсеке замигали огоньки, заблестели во льду, опушившем бока безжизненных роботов.

– Теперь подключаем системы связи! – объявил Сол.

– О нет, сначала тепло и воздух! – взмолилась Миранда. – Тоби нужно вылезти из этого скафандра!

Нагрев отсека занял немало времени – отовсюду требовалось выгнать межзвёздный холод. Нагреватели ревели, воздушный иней плавился – и, в конце концов, приборы показали температуру выше минус пятидесяти. Сол снял шлем и изобразил виртуальный вдох.

– Будто жидкий огонь. Но это пока, – заключил он. – Так, мы вывели центральный процессор онлайн…

Он шагнул к металлической клавиатуре пульта управления и нажал несколько кнопок.

Повсюду зашевелились мелкие роботы, но Сол быстро отключил их.

– Нам уже достаточно, новых не надо. А теперь посмотрим, где мы, – сказал Сол, пересылая данные с оптической системы на очки Тоби.

Стены отсека отступили, сменившись изображением бледной округлости планеты. Корабельный телескоп позволял детально разглядеть её поверхность даже при ничтожно слабом свете звёзд. С минуту все трое молча смотрели на открывшуюся картину.

– Ну… – только и смог выдавить Сол.

Тоби покачал головой. Произошло то, чего он боялся.

– Это не Седна.

Перед глазами проплывали горы, каньоны и огромные равнины – наверное, замёрзшие океаны. Всё было раскрашено в буро-красные тона, будто в космосе повисла огромная капля крови, пролитая раненым богом миллиарды лет назад.

Как раз цветом планета походила на Седну. Впрочем, как и на Эриду, и на тысячи комет в межзвёздном пространстве. Кто-то когда-то объяснил Тоби, что за бесчисленные миллионы лет медленный поток космического излучения выжаривал поверхности этих миров, порождая сложные органические молекулы, так называемые толины, имеющие насыщенно красный цвет.

Но Седна была крошечной, ей едва хватало гравитации, чтобы поддерживать округлую форму. К тому же она была гладкой, словно бильярдный шар. А на этой планете виднелись горы.