Сингл и Сингл - [11]

Ой в тот самый момент, когда Рокко, енот, кусает его, а происходит это всегда после слова «поклонись». Огромное тело Олли взлетает вверх, а потом опускается, при этом Олли незаметно отпускает пружинку на животе Рокко. А когда Рокко поднимается на задние лапки, его тоже представляют зрителям. Наконец Олли приветствует всех детей, а особенно Мэри Джо, именинницу, худенькую и очень красивую девочку. После этого работа Рокко – показать детям, какой великий и ужасный волшебник его хозяин, что он и проделывает, высовывая мордочку из рукава серого пальто и восклицая: «О, если б вы только знали, сколько здесь всего!» А затем из рукава летят игральные карты, все тузы, чучело канарейки, целлофановый пакет с недоеденными сандвичами и пластиковая бутылка с надписью «ВЫПИВКА». И, развенчав Олли как мага, пусть и не совсем, Рокко развенчивает его и как акробата, вцепившись в плечо и испуганно попискивая, когда Оливер с удивительной для его габаритов грацией перекатывается на красном мяче по миниатюрной сцене гостиной, раскинув руки, с летящими следом полами серого пальто. Едва не натыкается на книжные полки, столы, телевизор, едва не отдавливает ноги детей, сидящих в первом ряду, и все это под предупреждения Рокко с заднего сиденья: ты превысил допустимую скорость, перевернул полицейскую машину, едешь навстречу потоку по улице с односторонним движением. Аудитория к этому времени уже заряжена энергией, заряжен и Олли. Его голова отброшена назад, густые черные волосы плывут сзади, словно у великого дирижера, щеки пылают от удовольствия, глаза молодые и ясные, он смеется, и дети смеются еще громче. Он – принц смеха, источник веселья. Он – неуклюжий клоун, которого нужно оберегать, он – добрый бог, который может принести радость и зачаровать, не уничтожая.

– А теперь, принцесса Мэри Джо, я хочу, чтобы ты взяла у Сэмми эту деревянную ложку… дай ей деревянную ложку, дружище… Мэри Джо, я хочу, чтобы ты очень медленно помешала ложкой в этом горшке, очень медленно и сосредоточенно. Сэмми, давай горшок. Спасибо, Сэмми. Итак, вы все заглянули в горшок, не правда ли? Вы видели, что он пуст, если не считать нескольких бусинок, которые не нужны ни людям, ни зверям.

– И они знают, что у горшка есть второе дно, старый толстый дурак! – кричит Рокко под громкие аплодисменты.

– Рокко, ты – мерзкий, маленький, вонючий, волосатый хорек!

– Енот! Енот! Не хорек! Енот!

– Придержи язык, Рокко. Мэри Джо, раньше ты когда-нибудь была принцессой? – Покачиванием головы Мэри Джо показывает, что особой королевской крови ей бывать не приходилось. – Тогда я хочу, чтобы ты загадала желание, пожалуйста, Мэри Джо. Очень большое, красивое, очень секретное желание. Загадывай что хочешь. Сэмми, крепко держи этот горшок. ОЙ!.. Рокко, если сделаешь это еще раз…

Но тут Оливер решает не давать Рокко такого шанса. Хватает за голову и за хвост, подносит согнутую спинку ко рту и отхватывает огромный кусок, потом под взрывы смеха и крики ужаса выплевывает клок шерсти, который незаметно вытащил из-за пазухи.

– А мне не больно, а мне не больно! – кричит Рокко, перекрывая аплодисменты. Но Оливер его игнорирует. Все его внимание сосредоточено на горшке.

– Мальчики и девочки, я хочу, чтобы вы заглянули в горшок и посмотрели на эти бусинки. Мэри Джо, ты уже загадала желание?

Легкий кивок говорит о том, что желание загадано.

– Медленно помешивай ложкой, Мэри Джо… Дай магии шанс… Помешивай эти бусинки! Ты загадала, Мэри Джо? Выполнение хорошего желания требует времени. Ага. Прекрасно. Божественно.

Оливер отпрыгивает назад, растопыренными пальцами пытается защитить взгляд от великолепия своего творения. Перед нами стоит принцесса, на шее серебрится ожерелье, на голове – серебряная диадема. Руки Оливера рассекают воздух вокруг нее, не прикасаясь к ней, потому что прикосновение – табу…

– Ничего, что монеты, сквайр? – спрашивает мужчина с бритым черепом, отсчитывая двадцать пять монет по одному фунту, которые достает из кожаного мешочка.

Пока идет подсчет, Оливер вдруг вспоминает Тугуда и банк, и у него начинает сосать под ложечкой. Как-то странно ведет себя банковский менеджер, и Оливер не ждет от этого ничего хорошего.

– Мы сможем поиграть в бильярд в воскресенье? – спрашивает Сэмми, когда они вновь в минивэне.

– Посмотрим, – отвечает Оливер, откусывая половину бутерброда с колбасой.

Второе выступление в ту пятницу имело место быть в банкетном зале королевского отеля «Эспланада» в Торки. Аудитория состояла из двадцати детей семейств высшего света с голосами из детства Оливера, дюжины скучающих мамаш в джинсах и жемчугах и двух превосходно вымуштрованных официантов в накрахмаленных рубашках, которые сунули Сэмми тарелку сандвичей с семгой.

– Мы от вас просто в восторге, – говорила красивая дама, выписывая чек в комнате для бриджа, – двадцать пять фунтов – это невероятно дешево. Я не знаю ни одного человека, который в наши дни что-нибудь сделал за двадцать пять фунтов, – добавила она, вскинув брови и улыбнувшись. – Вы, должно быть, постоянно заняты. – Не поняв смысла последней фразы, Оливер пробормотал что-то невразумительное и густо покраснел. – Видите ли, во время вашего выступления вам звонили два человека. Или один человек звонил два раза. Просто домогался вас. Боюсь, я попросила телефонистку сказать, что вы в туалете. Это ужасно?